– Хорошо. Я хочу попрощаться с этой милой девушкой.
Лина снова села.
– Лина? Скажите, вы учитесь, работаете?
– Кончаю институт.
– А какой, если не секрет?
– Тореза, – сказала Лина, – чтобы не объясняться насчет «мглы».
– Если будете искать работу, загляните ко мне. Геннадий Борисович даст вам координаты. Всего хорошего.
– Спасибо.
На этом разговор закончился.
– И вам, барышня, спасибо, – поблагодарил Геннадий Борисович, – выручили. Сам бы я церемониться не стал, слил бы эти фотки в Интернет, и пусть бы она попотела, – он неприязненно оглянулся на Нелли. Она повернулась и ушла. Для нее история на этом закончилась. – Но шеф у меня – гнилой либерал.
– Вам бы нагорело, если б вы слили фотки у него за спиной, а он бы потом узнал? – догадалась Лина.
– Не то слово! – усмехнулся Рымарев.
Лина решила, что он, в общем-то, тоже симпатичный, и улыбнулась ему.
Он тут же снова помрачнел.
– Вы все-таки посоветуйте своей мамаше не расслабляться. Фотки я выкупил, но вы же барышня продвинутая, сами понимаете: тут гарантий нет. Может, у него еще копия осталась. Может, он в сеть выложит или продаст Сеидбекову… Правда, насчет Сеидбекова хочу вас успокоить: у него напряглись отношения там, – Рымарев вскинул взгляд, – наверху. Не в тот нефтепровод деньги вложил. Пришлось срочно лететь в Азербайджан. И вряд ли он скоро вернется.
– Спасибо вам огромное.
Лина крепко пожала ему руку и проводила до двери.
Нелли лежала у себя в спальне, прижимая ко лбу пузырь со льдом. Над ней хлопотала Галюся. О сбежавшем в Азербайджан Сеидбекове Лина решила ей не говорить. Сама узнает. А пока пусть помучается, ей полезно.
На следующий день после визита начальника службы безопасности компании «РосИнтел» в квартиру доставили с курьером письмо. Нелли Полонской предлагалось немедленно явиться в театр. Нелли хотела не ходить просто назло, но страх и любопытство повлекли ее в театр.
В кабинете главного режиссера ее встретили двое: режиссер и директор. «Спелись уже, шерочка с машерочкой», – злобно подумала Нелли. Не говоря ни слова, режиссер протянул ей лист бумаги. Это было сгенерированное на компьютере заявление об уходе из театра. По собственному желанию. И дата уже проставлена – ровно через месяц. Не хватало только ее подписи.
– Я этого подписывать не буду, – надменно заявила Нелли.
– Не будете – уволим по статье, – ответил Галынин.
– Не отрезайте себе путь к бегству, – посоветовал Мирошник.
– Я на вас в суд подам, – пригрозила Нелли.
– Подавайте, это ваше право, – пожал плечами Галынин. – Но с этой минуты вы числитесь в законном отпуске. И можете не возвращаться. Пропуск, пожалуйста.