Она подняла руку, «проголосовала». Сколько раз Влад подвозил ее отсюда до дому! Забудь, нет никакого Влада. Есть «Тройной» одеколон… который пьет тройной бурбон… Но он не царь Соломон…
Остановилась машина, Лина села. Водитель попался веселый, словоохотливый.
– Двести рубликов дадите? Что-то вы, девушка, больно бледная… Вот я и говорю: когда ж они, гады, развязку построят? Тут ехать – всего ничего, а в пробках три часа простоишь…
Его слова проскакивали мимо ее сознания, почти не задевая. Только бы не стошнило в машине. Сил нет терпеть. Надо. Надо терпеть. Надо о чем-то думать. Карина в этот раз ничего на перевод не дала. Дома ее ждет очередной роман – из американской жизни времен войны Севера и Юга. Прекрасная южанка влюбляется в янки. Опять вышло в рифму. Борьба между любовью и долгом. Победила дружба.
Нет, в книжке победила, конечно, любовь, в которую Лина больше не верит. Невсамделишная, картонная любовь. Так у них уютно и складно все устроилось… Он остался с ней, помогает отстраивать чудом сохранившееся поместье. Все довольны и счастливы. Но до этого счастливого финала надо еще добраться. Пока еще любовь борется с долгом. Неодолимое влечение. О, как она себя презирает, эта гордая южанка, за свою телесную слабость! Что ж, это хотя бы понятно. Это нам теперь знакомо.
Лина еле дотерпела до дому, еле успела добежать до туалета. Вышла бледная, умылась… Ничего, надо терпеть. Все совсем не так страшно, как тогда, в Литве. Надо просто забыть, не думать и жить дальше. Все проходит и это пройдет, как говорил царь Соломон. Ничего не случилось. Мир не рухнул.
Случилось.
Рухнул.
Тошнота стала повторяться с пугающей периодичностью, а вот кровь вовремя не появилась. Лина пошла в женскую консультацию, сдала анализ, получила результат. И тут вернулась с гастролей Нелли.
* * *
После бурного объяснения августовской ночью Нелли стала «доставать» дочку в ежедневном режиме. Иди на аборт, пока не поздно. Мы не можем себе позволить еще одного ребенка. Мне нужны деньги. Скажи Владу, может, он женится. А не женится, пусть хоть алименты платит. Нет, пусть лучше даст денег на аборт.
Лина не хотела делать аборт. Ребенок мучил ее тошнотой, но тошнота скоро пройдет, а ребенок… Она уже любила его. Ребенок Влада… Но ребенок же ни в чем не виноват! Вдруг он вырастет таким же подонком, как Влад? Нет, она его воспитает. А если в нем это подонство генетически заложено? Не может быть. Мой прадед был генетиком? Вот и посмотрим, как наследственность поборется с воспитанием.
Надо что-то делать. С Нелькой больше жить нельзя. Говорят, беременным вредно волноваться. Беременным много чего вредно. Например, Митьку поднимать – а она поднимает. Надо с этим завязывать.