Татьяна мгновенно переключилась в деловой режим.
– Двушку? Трешку?
– Думаю, на первых порах мне хватит двушки. Но только в центре, поближе к работе. А пока квартиры нет, я еще здесь поживу, хорошо?
– Ладно, живи, – пожала плечами Татьяна. – Я завтра посмотрю что-нибудь. Только учти: в центре дороже.
– Ясное дело. Ничего, могу себе позволить. А в пробках стоять еще дороже обходится.
Вот и весь разговор о разводе. Климов ощутил просто невероятную легкость и, с учетом того, что ему предстояло на следующий день, пораньше лег спать.
На следующий день он не повел дочь в садик. Покормил ее, умыл, одел понаряднее, сам заплел косички. Ему это не казалось ни стыдным, ни мелким, ни даже неприятным. Он обожал дочку, не брезговал менять ей подгузники, когда она была маленькой, носил на руках, давал бутылочку, поглаживал по спинке, чтобы она срыгнула после еды, бережно утирал ротик и радовался. Приговаривал: «Откат нормальный».
Но в этот день ему было немного боязно. Он, конечно, не Влад Саранцев, но он тоже собирался использовать дочь как отмычку. А если ничего не получится? Пожалуй, он поторопился с разговором о разводе. Крутить педаль обратно? Нет, ни за что. Он же собирался няню взять! Значит, придется взять. Только как-то слишком много всего разом навалилось: и крышу искать, и секретаршу новую, и квартиру, и няню. А на будущей неделе уже Арне приезжает.
Климов взял Настю, усадил ее в машину, застегнул в специальном детском сиденье и поехал на Ордынку. Даже не позвонил, чтоб не струсить.
Он воспользовался отнятым накануне у Влада магнитным ключом, открыл калитку и подъезд. На руках поднял дочку на высокий четвертый этаж, дал ей нажать на кнопку звонка и только после этого поставил на пол.
– Кто там? – раздался знакомый голос за дверью.
– Климов.
Дверь распахнулась рывком: кажется, Лина хотела послать его по известному адресу, но, увидев маленькую девочку, замерла. Опустилась на корточки и спросила:
– Как тебя звать?
– Ня-ня!
– Няня? – удивленно переспросила Лина, переводя взгляд с девочки на Климова и обратно. – Ты его нянечка?
Настенька хихикнула, а Климов помрачнел.
– Это она так говорит «Настя». Говорить еще не очень умеет.
Он хотел опять взять дочку на руки, но тут послышался уже знакомый топот ножек, и из-за угла коридора высунулась на этот раз одна круглая стриженая башка с круглыми от любопытства глазами. Меньший, заметил Климов.
Увидев девочку, мальчик подошел к ней. Это было незабываемое зрелище. Две особи вида «дети» подвида «мелюзга» изучающе уставились друг на друга. Несколько томительно волшебных секунд протекли в молчании, Климову было захватывающе интересно узнать, что будет дальше. Он даже боялся посмотреть на Лину, чтобы не упустить волнующий миг развязки.