– Дело в том, что я, как и мой покойный отец, посвятил себя психиатрии. Не обижайся, Иванна, но у тебя наблюдаются явные признаки галлюцинаторного синдрома, или галлюциноза. Ты находилась во власти галлюцинаций и, как все, кому поставлен этот диагноз, пребываешь в уверенности, что это действительно с тобой происходило. Старая фотография из альбома лишь подтолкнула твои фантазии в определенном направлении. Предполагаю, что твое воображение связало исчезновение жениха и эту фотографию. Не хочу пугать, но это очень серьезно, хотя и излечимо. Тебе обязательно надо показаться психиатру. По правде говоря, твое желание полететь на розыски пропавшего жениха какое-то сумбурное. Помочь там ты ничем не сможешь и только усугубишь свое душевное состояние. Лучше было бы тебе остаться здесь на несколько дней, отдохнуть, познакомиться с городом, а я выпишу тебе необходимые лекарства.
– Спасибо за совет, Любо, но я должна лететь. – Я встала из-за стола.
Любо развел руками, как бы говоря: «Все, что должен был сделать, я сделал».
– Все же я советовал бы прислушаться к моим словам, а по возвращении домой обратиться к психиатру.
– Обязательно так и сделаю. – Я согласно кивнула.
А чего еще я могла ожидать? Как бы я сама отреагировала на то, что есть люди, путешествующие во времени? Любо выказал свое отношение к этому с максимальной деликатностью.
На пути в аэропорт я решила позвонить Виктору Кизиме, пригласившему Егора на злополучную охоту, где тот исчез, и договориться о встрече в Улан-Удэ.
– Приезжай, раз надумала. Позвонишь из аэропорта. Пересечемся, – безразлично и как-то буднично отреагировал Кизима на мой звонок, как будто к нему часто летят за тысячи километров в связи с пропажей приятеля.
Я прикинула, что мне предстоит преодолеть путь не меньший, чем до Мачу-Пикчу, но впечатления при этом будут совсем другие.
8
Лишь в самолете, следующем в Красноярск, я удосужилась узнать разницу во времени – плюс пять часов. По всему выходило, что если мне повезет и я сразу пересяду на самолет, следующий до Улан-Удэ, то прибуду в конечный пункт глубокой ночью. Почему-то мне сразу представилась необозримая степь с желтыми песчаными барханами и шарами высохшего перекати-поля, страдающие от жажды верблюды и люди в полосатых халатах, сидящие на корточках и подогревающие чай на небольшом костре из верблюжьей колючки. Я высаживаюсь из допотопного «кукурузника» возле дощатого здания аэропорта, окруженного войлочными юртами, занимаюсь поисками ночлега. У меня будет выбор: провести ночь, сидя на сумке, или поднять среди ночи Кизиму. Явственно ощутив такую перспективу, я решаю: как только окажусь в Красноярске и возьму билет, позвоню ему.