Папка по тринадцатой оказалась пустой, сохранился лишь список бригады. Фамилии были занесены в такой последовательности:
Шут Валерий Александрович
Данькин Сергей Ермолаевич
Ситник Андрей Борисович
Соплыга Герасим Нилович
Панасенко Юрии Феофанович
Остапец Кирилл Игнатович
Шарипов Акрам Акрамович /эта фамилия была вычеркнута/
Отдельно шариковой ручкой, но не рукой Шута, кто-то дописал:
"Усманов Рустам".
- Что искали на тринадцатой?
- Какой-то минерал. Натыкались, конечно, и на уголь. Но это были линзы непромышленного значения. С целью экономии средств, скважину пришлось законсервировать.
- А тринадцатую?
- Ее судьба непонятна. Буровики недоумевали. Но было распоряжение свыше: работы прекратить, рабочих уволить. Там случилась драка...
- А не могло произойти так, что отчет по тринадцатой, скажем, попал к отчету по седьмой? - предположил Ишутин.
Раскрыли папки. Никто ничего не перепутал. Стали опрашивать сотрудников. В архив заглядывали по мере надобности. Раньше в документах копались соискатели ученых степеней. Но жажда остепениться уже иссякла - за степень не стали платить. Не было денег и на зарплату. Геологи разбегались. А при неработающих предприятиях куда разбежишься?
При опросе сотрудников кто-то вспомнил, что в начале марта из Москвы приезжал какой-то журналист. Рылся в архиве. Управляющий пожимал плечами: о журналисте он слышал впервые. В бюро пропусков запись о посещении журналиста отсутствовала. Пожилая вахтерша этот факт объяснила просто.
- Геннадий Германович, - обратилась она к управляющему, - вы же мне звонили, чтоб я этого из Москвы пропустила? Я вахтер. Всего лишь рядовой инженер. Мне прикажете - я пропускаю.
Словесный портрет призрачного журналиста ничего не дал: выбрал ли он документы по тринадцатой, или кто-то другой - неизвестно. Теперь на вопрос, чем отличается тринадцатая скважина от остальных, ответить могли только сами буровики. Но с марта один за другим они стали превращаться в покойников.
Почти ни с чем вернулся Ишутин. После пыльной бури Каменка бодрствовала - ликвидировали последствия не такой уж редкой в этих краях стихии.
Был второй час ночи. В "Автосервисе" рыхтовали "Волгу". Тут же в ковбойке стоял протрезвевший водитель, председатель сельскохоз предприятия.
Павел Петрович поднялся на второй этаж, в квартиру. Жена не спала.
- Звонили из Мергеля, - сказала она. - Там что-то произошло.
- Мотоцикл цел? - спросил.
- Кто-то на него покушался. Кикие-то двое. Угнать намеревались.
- А кто звонил?
- Аспирантка.
Про себя Павел Петрович подумал: коль звонила Гюзель, значит, они живы и здоровы, а если бы что случилось, Гюзелъ сказала бы, что мотоцикл разбит.