Отряд, наверное, увидели издалека, потому что, когда бандиты въехали в селение, им не встретилось ни единого человека.
— Стой! — приказал Кудре, и отряд остановился.
Хамиту мучительно хотелось упасть, но он заставлял себя стоять. Кудре спешился и подошел к нему:
— Народа нет, Хамит! Но если тебе так хочется видеть, то он будет. Его сгонят. — И приказал своим: — Всех сюда!
Хамит смотрел на него, но ничего не видел. Он был без сознания, хотя стоял на ногах.
Очнулся Хамит посреди площади. В беспамятстве он все-таки добежал до нее. Отделенный изрядным пространством и от толпы, и от банды, он один стоял на разъезженной колесами площади, и его израненные ноги отдыхали в мягкой пыли.
Они стояли плотной толпой и смотрели испуганно. Они испуганно смотрели на Кудре. Они испуганно смотрели, на бандитов. Они испуганно смотрели на истерзанного и усталого Хамита. Жители селения Барлыкуль. Народ. Кудре опять был верхом. Нарочно горяча коня, он говорил:
— Люди! Перед вами верный пес большевиков, защитник советской власти, — Кудре нагайкой указал на Хамита. — Он считает, что вы любите советскую власть и поэтому покараете нас. Я вижу, что карать меня вам не хочется. Но просто из любви к советской власти кто-нибудь хочет помочь этому человеку?
Толпа не шевелилась и молчала.
— Ладно. Не из любви к советской власти. Просто из сострадания к человеку. Любой может освободить его от веревки, развязать руки. Обещало, что не трону сердобольного. Ну, кто?
Никто не тронулся с места. Кудре опять отчаянно захохотал.
— Может быть, это не тот народ, а, Хамит? — спросил Кудре и, не получив ответа, повторил: — Обещаю не трогать того, кто поможет этому человеку. Ну, кто?
— Я, Кудре, — тихо сказал Акан и ступил вперед.
Хамит поднял голову и посмотрел на старика. Кудре послал коня и, развернувшись, конским крупом откинул Акана.
Старик отлетел в толпу, но дружеские руки не дали ему упасть, подхватили, поддержали.
— Я знаю, ты не боишься смерти, старик, — уважительно сказал Кудре и обратился к Хамиту: — Но он — не в счет! Милосердием своим в последние дни он хочет быть угодным аллаху! Но я не дам ему так дешево купить вечное блаженство. Старик не в счет, Хамит!
— Кто?! — в последний раз воззвал Кудре громогласно. И из толпы, издалека, совсем издалека, явилась маленькая фигурка. Девушка. Девочка. Ни слова не говоря, она долго шла через площадь к Хамиту, и все смотрели на нее. Подойдя, она попыталась развязать стянутые руки Хамита, но на совесть сработанный узел не поддавался несильным пальцам. Тогда она встала на колени и зубами вцепилась в узел. Узел ослаб. Она поднялась с колен и быстро освободила руки Хамита от веревки.