— Я тебе дам отцовские сапоги. Ты не беспокойся, они налезут. Отец был большой-большой! — и вспомнила отца, встала, сказала совсем по-другому: — Они в сарае, я сейчас принесу.
Стемнело. Хабиба вышла на крыльцо, постояла немного, привыкая к темноте, и направилась к сараю.
— Ты куда? — спокойно поинтересовались из тьмы.
Не отвечая, Хабиба прошла в сарай. Когда она вышла оттуда с сапогами в руках, дорогу ей преградил Ахмет.
— Девушке неприлично появляться на улице в такой поздний час, — укорил ее Ахмет. Он, издеваясь, циферблатом приставил к ее глазам открытые часы. Хабиба молча уклонилась от его руки и поднялась на крыльцо.
Она поставила сапоги перед Хамитом и распорядилась:
— Обувайся.
Хамит обувался, а Хабиба сидела на табурете и беззвучно плакала. Почувствовав это, он резко вскинул голову.
— Бандит здесь, — смущенно и быстро утерев слезы, ответила она на его безмолвный вопрос — Тот, что убил моего отца.
— Откуда знаешь?
— У него отцовские часы.
— Ахмет, — подтвердил Хамит и натянул второй сапог.
— Ну я, — сказал Ахмет от дверей и приказал Хабибе: — Выйди.
Хабиба вопросительно посмотрела на Хамита.
— Выйди, Хабиба, — глядя на Ахмета, попросил ее Хамит.
Хабиба вышла, Ахмет поставил карабин в угол и, вынув наган, скомандовал:
— Встань!
Под дулом нагана Хамит встал.
— Ты, я вижу, собрался в дальнюю дорогу, Хамит. Что ж, дело твое, иди. Но прежде чем ты уйдешь, я хочу сказать тебе, сколько сейчас времени. — Ахмет что есть силы ударил Хамита ногой в живот. Хамит рухнул. Засунув ненужный наган за ремень, Ахмет рывком левой руки поставил послушное тело Хамита на ноги, а правой ударил по лицу:
— Сейчас половина десятого!
Распахнув дверь, Хабиба в ужасе смотрела, как Ахмет избивал беззащитного. Ахмет поднимал Хамита и бил. Поднимал и бил.
— Половина десятого! — тупо орал он.
Не зная, что делать, Хабиба кинулась в кухонную пристройку.
— Половина десятого! Половина десятого! — доносилось до нее. Она металась в беспомощности до тех пор, пока не увидела лежащий на столе нож. Тонкий, длинный, хорошо заточенный нож, которым режут скот. Обхватив рукоятку обеими руками, она замедленными шагами направилась в комнату.
— Половина десятого! — ревел Ахмет. Его лопатки отчетливо ходили под рубашкой. Все так же, не торопясь, Хабиба подходила все ближе и ближе, не в силах оторвать глаз от левой лопатки Ахмета.
Нож вошел сразу на всю длину клинка. Ахмет немножко постоял, а потом, оплывая в полной тишине, с мягким стуком сел. Затем лег. Лег навсегда. Сдерживаемая ножом и поэтому тонкая струйка крови появилась из-под рукоятки и потекла на пол.