Я перебил:
— Когда же вы хотите это устроить?
— Вопрос поставлен по-военному! — Он звякнул шпорами. — Господин поручик, о дне облавы будет объявлено особо. С вас единовременный взнос пятнадцать рублей семьдесят копеек.
В соседней комнате поднялась суета, дверь пихнули ногой, появился Красильников. Увидев меня, осклабился, полез обниматься:
— Мстислав Юрьевич, ты наш?.. Вот это да, вот это спасибо!
Я едва освободился от его лапищ, от прокуренной, в винном перегаре бородищи. Он проводил меня до двери, и на этот раз вскочили все казаки, лихо мне откозырнули. У печки, спиной к дверям, грелся какой-то человек в оленьей шапке и в ватной женской кофте, перепоясанной веревкой. Он быстро обернулся — я похолодел. Это был Петр. Неужели они его?.. Я быстро вышел.
За углом, за воротами дома, происходила какая-то возня. В сумерках нельзя было разобрать, — кто-то говорил умоляющим, сдавленным голосом:
— Голубчики, ничего... Сейчас умереть, ничего...
— В сапоги спрятал, сукин сын, — хрипел другой, и опять начиналась возня, и голос умолял:
— Голубчики, я мимоезжий... Сейчас умереть, мимоезжий...
Ввязываться не имело смысла. Я опаздывал на дежурство. Невдалеке виднелись санки, я нагнал их. Заслышав шаги, лошадь сама остановилась, обернула морду и заржала. В санях никого не было. Я понял, что возница остался там — под воротами. Я прыгнул в санки и погнал лошадь. Однако мне суждено было еще раз задержаться. От здания Коммерческого клуба бежал человек и неистово кричал мне:
— Стойте! Ради господа остановитесь!
На нем была жиденькая офицерская шинель, башлык и оленьи варежки.
— Пароль ради бога! Скажите пароль! Я штабс-капитан Закржевский. Я только что приехал... Сейчас казаки схватили военного, он не знал пароля...
— Вы из армии Деникина?
— Да, да, да, — у него едва шевелились губы от холода, — у меня пакет к адмиралу Колчаку.
Я втащил Закржевского в санки:
— У вас отморожены щеки. Где вы живете? (Он неистово тер себе лицо, весь трясся и был как бы без ума.) Я — адъютант Колчака! — крикнул я ему и тряхнул за плечо. — Вы только что с вокзала? (Он закивал.) Поедемте ко мне. Согласны?
Нужно было торопиться. Я нахлестал лошаденку и вскачь въехал во двор. Вместе с дворником мы выволокли из саней Закржевского и привели в мою комнату. От тепла он сразу осоловел и не мог даже развязать башлыка. Через несколько минут деникинский пакет был у меня в кармане...
Когда я пришел на дежурство, в передней старинные часы пробили восемь и по всем комнатам началась перекличка часов. Дом, где стоял Колчак, принадлежал купцу Волкову, большому любителю часов с бойной музыкой. Волков сам предложил адмиралу свой дом на весьма выгодных условиях. («Да хоть даром, ваше превосходительство! Ни за чем не постоим».) Он выговорил одно только условие: — чтобы ему было разрешено приходить каждый день проверять часы. Когда в городе узнали, что он отдал особняк, а сам поселился во дворе, во флигеле, многие разводили руками, уж очень что-то было не похоже на Волкова. Но не так оценил этот поступок другой наш воротила, мукомол Савватий Миронович Холодных, — с этого дня между ним и Волковым установилась теснейшая дружба, и Холодных стал вхож и к самому адмиралу.