«А вот тут я Володя с тобой не согласен, – он перешёл на деловой тон, но всё равно в интонациях был едва сдерживаемый смех, – тебе не нужно, ни схваток, ни заражений, только обычный секс с большим количеством претенденток».
«Как ты себе это представляешь?», – зло поинтересовался я.
«Предоставь это мне, – отозвался он. – Я уже контролирую твою суженную, позабочусь, чтобы о твоём «достоинстве» узнало как можно больше клаксонок, а дальше уж ты меня не подведи».
«Не нравится мне всё это», – проворчал я, хотя понял, что у плана Келлера есть одно огромное преимущество, заражённые клаксонки могут спариваться дальше с другими особями без моего участия, и с тем же успехом заражать всех. Действительно возникали стойкие ассоциации со СПИДом.
«Если начнёшь вызывать на схватки всех подряд, будет слишком подозрительно, – продолжил искуситель, – а в случае моего метода, можно сделать всего одну дуэль с другим Домом, а дальше заражение пойдёт уже «естественным» путём».
«Мне кажется, я об этом ещё пожалею», – я скрепя сердцем дал своё согласие на то, чтобы Келлер начал активную пропаганду меня среди женских слоёв населения.
«Вот и отлично, а пока я занимаюсь умами насекомых, займись сбором сведений», – хихикая, посоветовал он.
«Без тебя знаю, – отрезал я и добавил, – но учти, нашим, ни слова, никому, ни слова».
Ответом мне был только смех проклятой железки.
Стараясь не думать о произошедшем разговоре, я подключился к сети и стал просматривать доступную информацию. Если за мной следят, а я был уверен в этом, то моя любознательность была вполне объяснима – я долго был вне дома. Основную загрузку данных я собирался делать со своего корабля. Сеть клаксонов оказалась своеобразная, никакого мусора как в Интернете, только официальные сводки, оглашение приказов и последние новости деятельности Домов и дасторов.
«Хм, ни музыки, ни фильмов, – удивлялся я, – как они вообще отдыхают?».
Ответ дал принц, оказалось, такого слова нет в их словаре, близкое по смыслу было – бессмысленное времяпрепровождение. Для всех каст, работа была смыслом существования всех особей, если особь переставала приносить пользу, её заменяли на другую, а вот ослабшую или провинившуюся ждала, либо смерть, либо работа в опасных для жизни условиях. Со всей очевидностью я понял, что те же правила касались и высшей касты, пусть ненужных особей здесь и не убивали, но клаксон и сам покончит с собой, лишившись смысла жизни. Жизненный устрой клаксонов, оказался прост – приноси пользу или умри.
«Прямо коммунизм, какой то, – поражался я, пролистывая устои и законы общества, – преступности нет, тунеядцев нет, только работа и работа, может им ещё и денег не платят?».