«А-а… — понял я. — Это сарайчики, наверное, кладовки…»
В подвале снова потемнело, в окне — шорох. Послышался испуганный, таинственный шёпот Жоры:
— Женя, ты здесь? Эй!.. Я хотел Васю поймать — не догнал…
«Ну да! Поймаешь ты эту ящерицу!» — мелькнуло у меня.
Я молчал и не шевелился. Мне было неплохо лежать. Затылок — на прохладной глиняной трубе, ноги кверху… Красота! Хоть сто лет лежи, лишь бы еду на верёвочке спускали.
В окошке стало совсем темно. Я поднял глаза и увидел над собой испуганное Жоркино лицо. Быстренько зажмурился, затаил дыхание.
— Женька, ты живой? — Голос у Жоры слезливый. Бормочет: — Убился, наверное, не шевелится…
И тогда я жутко застонал:
— О-о-у-ым-м!!!
И пятками в дверь — грох!
— А-яй! — заверещал Жора.
С подоконника посыпался на меня мусор. Я поднялся, протёр глаза. Жоркино «А-яй!» замирало: побежал, наверно, в дом, на четвёртый этаж, в нашу квартиру.
Ну, теперь поднимется тарарам! Примчатся мама, папа, бабушка…
Потрогал шишку на макушке, посмотрел на трубу — от неё отвалилось ещё несколько глиняных черепков. Видны не только войлок и лучины, но и проволока, которой всё это привязано к трубе.
А может, я вылезу?
Стал на трубу, подпрыгнул — не достать до подоконника! Положил ещё Васин кирпич, подпрыгнул… Кирпич вывернулся из-под ноги, больно стукнул по лодыжке.
У меня, видать, в голове всё перевернулось. Иначе зачем мне было бежать не к выходу, а в обратную сторону?
Серая бетонная стена, темень… Левая рука проваливается в пустоту. Ага! Проход между наружной стеной и сарайчиками заворачивает влево… И трубы туда ведут… Бр-р, как здесь страшно!..
Выставил руки перед лицом — и вперёд, вперёд! Справа что-то схватило за рубашку.
— Мам!.. — Голос сразу осип от страха, я рванулся — тр-р-р! Живот щекотнул холодок: здоровенный, видно, вырвал кус из рубашки…
Бежать отсюда… Бежать…
Бум! Нос и лоб обожгло, как огнём… Забыл заслониться руками! По губам потекло что-то тёплое…
Ощупываю руками впереди — ага, ещё одна стена. Ещё один поворот… Ну что ж, повернём ещё раз…
Вдруг как заклокочет у носа, как зашипит: клёш-ш, клёш-ш, клёш-ш-ш! Ноги влипли в землю, волосы стали дыбом, как иголки у ёжика…
Осторожно выставляю перед собою руки — а вдруг кто-нибудь схватит за пальцы?! Слева опять пустота… Который уже это поворот — третий? Или четвёртый? Поверну ещё раз, лишь бы не слышать этого жуткого клёкота…
И только повернул — шум впереди, говор, щенячий лай… И будто мамин голос… Ну да — мамин!
Я замер.
— Нет никого… Мальчик, может, ты перепутал? Может, не в это окно он упал?
Жоркин голос: