— Уж если б захотел иль мог, зачем к соседям возникал бы! Я еще не свихнулся! Да и во двор не выходил. По дому кое-как передвигаюсь. Куда уж к соседям наведаться. Давай, шмонай в доме! Надыбаешь, твоя взяла! Коли нет — линяешь отсюда! — взялось пятнами лицо Егора. Руки его дрожали.
Вскоре в доме появились соседи. Толстуха визжала во все горло, что Егор обокрал ее до нитки, пустил по миру вместе с детьми, что зря его выпустили из тюрьмы, пусть бы он там сидел до конца жизни, зато порядочным людям жилось бы спокойнее.
Оба ее сына стояли молча, хмуро оглядывали Егора.
Двое понятых, взятых из семьи Свиридовых, помогали Вагину проводить обыск. Участковый запретил выходить из дома даже Алешке.
Вскоре в комнате Егора все встало дыбом. Дотошный участковый даже подушки распорол, вывернул вату из матраца. Вытряхнул чемодан, с каким вернулся Егор из зоны. Из шифоньера выскреб вешалки. Но ничего не нашел.
— Где спрятал?! — гремел Вагин, вошедший в азарт, и заторопился в комнату Антонины. Но и там было пусто.
Перевернул комнату Серафимы и Алешки, ворвался к Нинке, выкинул ее из постели. Но тоже безрезультатно. Время давно перевалило за полночь. Понятые валились с ног от усталости и отказались от дальнейшего участия в обыске.
Соседка-толстуха настаивала на его продолжении.
— Кто, кроме него, нас обобрал? Ищите! Вы обязаны помочь! — вопила баба, в ярости распахнув комнату Лидии.
Антошка делал уроки, склонившись над тетрадями. И, увидев чужих людей, встал из-за стола. Вагин грубо вытолкал мальчишку в коридор. Тот подошел к Егору.
— Чего им надо? — спросил тихо.
— Меня забрать хотят! Соседку кто-то обокрал! Теперь вот ищут!
— Тебя забрать? Куда?
— В ментовку, знамо дело! Потом в тюрягу!
— А почему ее не обыскали?
— Пропало у нее! Так говорят.
— Вот оно! Смотрите, где запрятал! — обрадовался Вагин, выволакивая из-под койки узел. В нем было все, что пропало у соседей. Вот только деньги не нашли.
— Думал, не сыщу! — подошел к Егору пропыленный, вспотевший Вагин и, положив узел у ног, коротко размахнулся, поддел Егора в подбородок, тот не удержался на ногах, вылетел в коридор и, ударившись спиной в стену, рухнул на пол.
— Зверюга! Сволочь! — бросилась Серафима к сыну, помогая встать.
— Бандюги! Ворье! Накрылись, сучье семя! — вцепилась соседка в узел, покраснев от радости.
Бледная до синевы, молча стояла у двери Антонина. Губы плотно сжаты, по щекам скупые слезины скатились.
— Не трожьте дядю Егора! Это я взял! Я ее тряхнул! — прозвенело внезапное над головами. И Антон, рванувшись из комнаты, встал перед участковым.