— Говоришь так, будто знаком с этой механикой, — сказал Андрей.
— Наверняка я знаю многое, чего ты, надо полагать, еще не знаешь, да и знать тебе не надо. Нет, старик, вру, журналист твоего склада должен нырнуть во все помои нашей Россиюшки. Иначе с чем же пишущему бедолаге бороться своим правдивым великим пером? — Спирин хохотнул, тиснул колено Андрея. — А надо, а? Твои статьи о девяносто третьем до сих пор помнят! Грешен, я уже не журналист и могучим пером, увы, не размахиваю. Что бы я ни написал о войне в Чечне, о предательстве верхов, что мне известно, ни хрена не печатали. А в Чечне предавали армию не меньше трех раз. Как только удача, объявляли перемирие. Не исторический, а истерический смех, Андрюша, дорогой. Но ничего — прорвемся! Терпеть не могу ни тех, ни других. Ни красненьких, ни беленьких, ни розовых, ни голубых.
— Что-то мне не хочется заливаться смехом, — мрачно сказал Андрей. — Страшновато ты сказал: «посадили на иглу».
— Страшновато, когда появляется зависимость…
— От чего зависимость?
— От белой отравы.
— А ты пробовал?
— В Афганистане. Вовремя остановился. И наступил себе на горло. Мерзкая смерть во рвоте, судорогах и поносе. Предупредил умный военный врач. Раз потянуло и в Москве, бросился в диспансер, еле переломил себя. Лучше — коньячок. В общем, учти, Андрюша, что в столице много сотен тысяч наркоманов, как говорили мне сведущие люди, а в России более пяти миллионов. Кроме студентов, начали баловаться и ребятишки. Если не ошибаюсь, среди пацанов и школьников в сорок с лишним раз увеличилось потребление наркоты. Плюс к этому всякую отраву нюхают. Происходит всеобщая наркотизация населения. Сволочизм! А вообще — чему удивляться в диком Отечестве? Вовсю работает крупнейшая наркомафия, ворочают миллиардами. Голод, наркота, спаивание. Чему удивляться? Программа русофобов… Мне не сегодня стало ясно, что всю разнокалиберную вонючую шушеру ненавижу, как клопов, как клещей, как вампиров… Вместе с ними и тех, кто перекрасился, и тех, кто отдал власть в девяносто первом! Коммунисты оказались размазней! Навалили в штаны, попрятались в норы, подняли лапки, как…
— Спич не до конца дошел, — сказал Андрей, досадуя, что Спирин не закончил желчную фразу. — Продолжай насчет поднятых лапок. Подняли — и что?
— Хоп! — И протяжная озлобленная зевота измяла лицо Спирина, в глубине рта блеснули золотые зубы. — Всю ночь я провел, как гуляка праздный. Была причина. Разреши, старик, вздремнуть для освежения. Не исключено, головка и сегодня еще пригодится. Ничего — прорвемся, хвала Аллаху!