Что-то я сдал в последнее время. Пожалуй, никогда еще так не распускался. Время в тюрьме каждый коротал как мог, и очень многие накачивались до чудовищных размеров — смотреть было страшно. Я же попросту валялся на койке и читал книжки. Про море, про матросов и плавания. Уговорил всего Патрика О’Брайена, все двадцать книг про Джека Обри и Стивена Матурина. Освежил в памяти трилогию «Баунти», которую впервые прочел лет в двенадцать, еще пацаненком. Помню, тогда-то я и понял, что отныне сухопутная жизнь мне заказана. Потом буквально проглотил книжку про Эрнеста Шекелфорда и его полную тягот антарктическую экспедицию. Опасности, лишения — на фоне их свои беды казались не такими страшными.
Я по-прежнему опасался преследования и не спускал глаз с выезда на трассу — вдруг мелькнет знакомая машина с тонированными стеклами. Пока, похоже, никто не собирался вызывать меня на «разговор по душам». Впрочем, рано радоваться: мне дали лишь временную передышку. Они свое еще наверстают. Если я правильно вычислил, кто стоит за Козлиной Бородкой и Раулем, тогда меня так просто в покое не оставят. Уж если этот человек решил заняться мной вплотную, за гориллами дело не станет: у него подручных — не сосчитать. Единственное, что мне пока не ясно, — с какой стати ему засвечиваться, ведь по закону он мертвец. Собственно говоря, только так ему и удалось избежать тюрьмы.
Я прошелся вокруг лимузина и встал перед водительской дверью. Там, сбоку, отошел кусок приклеенного скотчем картона. Не долго думая, я дернул, и моему взгляду предстал феноменальный образчик акриловой живописи: здоровенные розовые титьки с крохотной лампочкой в каждом соске. Над этой пышностью было нарисовано лицо с игривой улыбкой и большой шевелюрой. Рядом крупными буквами с завитушками было выведено: «„Киски-Ириски“ — лучшие мадам Форт-Лодердейла».
Я обернулся: на меня уже поглядывали. Лимузины сами по себе видишь не часто, а такие, с голыми титьками и розовыми рюшечками, и подавно.
Чип вышел из магазина и направился ко мне. Он попивал газировку из большого стакана и, сам того не желая, притягивал к себе взгляды окружающих. Да, мой водила — зрелище не для слабонервных: здоровенный бугай в тесной шоферской форме, из-под кепки выглядывают желтушного цвета волосы, на носу — очки с пронзительно-синими стеклами. Будто с другой планеты свалился, этакая помесь Халка Хогана и Капитана Кенгуру.
Он приблизился ко мне, за раз осушил свой здоровенный стакан и перевел взгляд на кусок картона, который я так и держал в руке.
— Кто просил отрывать?