Подозреваю, что для того меня, по-видимому, в охранницы и посадили.
Взрослые озабочены выпивкой.
— Вот вам, держите шампанское, — дядя Саша торжественно ставит на стол завернутый в газету сверток.
— Неужели достал? — ахает мама. — Но где же, бог мой?
— Кто ищет, тот всегда найдет, — важно отвечает дядя Саша. — Разворачивай.
Что это?
Мама отскакивает от стола. Из клочковатых газет торчат стеклянные колбы, пробирки, в прозрачной жидкости плавают бурая лягушка, какой-то червяк, рыбина.
Дядя Саша покатывается со смеху. Знакомые учителя подарили ему кое-что из оборудования биологического кабинета одной разбомбленной школы.
Преодолев свой первоначальный ужас, мама сливает спирт в хрустальный графинчик. «Тварей» выбрасывают в помойное ведро. Папе решено ничего не говорить до тех пор, пока не выпьет.
Поближе к вечеру в нашу комнату, самую просторную в квартире, соседи приносят кто что может: один красивую посуду, доцент Раппапорт, объявившийся в этот день, — белую камчатную скатерть, Зинаида Павловна — настоящий пирог с капустой.
Этот пирог среди наших блокадных закусок сияет, как солнце. Я и без того возбуждена, а тут прихожу в настоящий восторг. Вот это будет Новый год!
Мама и Галя со значительными лицами колдуют у стола. Сервировка первоклассная, но как расположить еду, чтобы стол не выглядел пустым, — это задача не из легких. На позолоченном фарфоровом блюде хряпа явно «не выглядит». А мучная тюря в роскошном соуснике?
Приносят и дрова — в буржуйке пылает веселое пламя. В последний момент влетает дядя Коля. У него есть для мужчин сюрприз — он раздобыл, вдобавок к биологическому спирту, две плоские жестянки сухого. Если его немножко подогреть на огне, он превратится в обыкновенный, жидкий.
Половина двенадцатого. Времени остается в обрез. Мама быстро скидывает ватные брюки и облачается в синее шерстяное платье — ее лучший наряд.
Сегодня папа специально ходил за ним пешком на Васильевский. У меня в голове красная лента, волосы распущены по плечам. Но всех затмевает Зинаида Павловна — на ней яркое шелковое платье и сверху казакин из тонкого коверкота.
— Для Сашки расстаралась, — низким голосом говорит тетя Соня. — Ну, пускай, пускай старается.
Но я не приемлю сейчас этого злорадства: за пирог я готова Зинаиде Павловне простить все, что угодно!
До Нового года — пять минут, сообщает торжественно репродуктор.
— Слышите, это Левитан! Слышите, как он говорит? Понимаете, что это значит?! — обращается к нам взволнованный папа.
Мы слышим, понимаем: диктора Левитана знают все ленинградцы. По интонациям его выразительного голоса заранее предугадывается, какой будет очередная сводка Совинформбюро.