Так вот. Я хочу начать освоение земель на побережье Охотского моря, там где на сегодняшний день есть только один с позволения сказать город, Гижига, с населением в две сотни человек, который приносит дохода в год, аж целых тридцать рублей, ну может чуть больше. Уже через пару-тройку лет, эти места смогут приносить гораздо более ощутимую прибыль, я думаю сумма будет исчисляться десятками тысяч рублей, а возможно перевалит и сотню. Не стану говорить о больших суммах, так как с уверенностью сейчас утверждать не могу, но поверьте это не пустые слова. При всем при этом от казны мне ничего не надо, я все сделаю на свои средства. В отличие от меня, вы имеете прямой доступ к Николаю Ивановичу. Понимаю, вы не каждый день бываете у него, но все же. От вас требуется только одно, при очередном посещении кабинета генерал-губернатора обмолвиться, что мол, есть один господин, который подал прошение об организации поселения в бухте Нагаева. Насколько мне известно, Николай Иванович по праву занимает свой пост, а потому не заинтересовать его эта информация просто не сможет.
— А прошение уже подано? — задумчиво поинтересовался Пронин, что Антон воспринял как добрый знак.
— Разумеется, все как и положено, в установленном порядке. Оно со вчерашнего дня, уже находится в канцелярии.
— Это все, что вы хотите?
— Это все. Я не прошу от вас каких-либо гарантий. Только одно – донести до сведения Николая Ивановича о наличии моего прошения.
— Хорошо. В этом и впрямь нет ничего предосудительного. Право я бы и без вознаграждения…
— А вот этого не надо. Скоро рождество, давайте будем считать это моим рождественским подарком вашим домашним, а уж что им купить вы решите сами, я увы не знаю их желаний и чаяний, вам это будет куда сподручнее.
Уведомление о том, что генерал-губернатор ожидает его на прием, на завтра в первой половине дня, в гостиницу доставили накануне вечером, уже через два дня. Признаться, Антон ожидал, что дело не затянется слишком долго, но никак не ожидал такой оперативности.
В резиденцию генерал-губернатора он прибыл буквально к началу рабочего дня. Время конкретно указано не было, к тому же в этот день Гродеков не принимал просителей, а значит собирался переговорить с ним в каком-то окне в своем плотном графике, а когда оно появится, судя по всему не знал и он сам. Поэтому Антон вооружился терпением и оккупировав один из стульев в приемной стал ждать когда его соизволят принять.
Нет ничего хуже ожидания. И без того взволнованный еще с утра, с каждой минутой он волновался все больше и больше. Через два часа он вдруг поймал себя на том, что нервно трясет ногой, а руки непроизвольно суетятся, словно живя своей собственной жизнью, то теребя обивку стула, то оправляя костюм, или машинально лезли в карман извлекали носовой платок и немного помяв его, вновь возвращали обратно. Все это происходило абсолютно без участия в этом процессе, мыслей Антона, которые сейчас полностью были переполнены предстоящим разговором. Он все время мысленно проигрывал в голове предстоящий разговор и даже пытался вести эту самую беседу, выдвигая свои аргументы и отвечая на возможные вопросы генерал-губернатора.