И в самом деле, других вариантов не было.
* * *
Веревок на бункере не оказалось, зато телефонного кабеля хоть отбавляй. Из него свили прочные жгуты, привязали к станинам зениток. На другом конце жгутов в двойные петли уселись взъерошенные, как воробьи, — они были без касок — два автоматчика, Пайзанский и Розенблюм. Я и сейчас будто вижу расширенные глаза обоих парней, их последнюю перед спуском затяжку махорочным дымом и как они после этой затяжки шагнули...
Что у них было в мыслях?
Я остро жалел обоих, но жалость сейчас была неуместна: никто ничего не мог изменить.
Многие автоматчики вызвались добровольно спуститься на стену, но Степин выбрал этих двоих.
Почему?
Да просто он был уверен, что и Пайзанский и Блюм выполнят столь необычную задачу. Ребята проверены во многих боях, смельчаки, сообразительные, находчивые. Головы у них ясные, глаз верный, и ловкие, гибкие солдатские руки. А тут надо действовать точно и быстро, наверняка.
И еще: оба худые, щуплые, легкие, их нетрудно и спустить и поддерживать на весу. А если будет опасность — сразу поднять наверх.
* * *
С крыши бункера, находящейся на уровне примерно четвертого этажа, как на ладони были видны обе улицы и перебегающие от укрытия к укрытию пригнувшиеся фигурки солдат, наших и противника.
— Все ли на месте, ребята? Спички, зажигалки, ножи?
— Все на месте, — спокойно говорит Пайзанский. — Я готов!
— Орднунг! (Порядок, нем.) — ерничает Блюм и хлопает себя по бокам. — Ку-ка- рре-ку!
Оба, как по команде, вздохнули и с опаской уселись на краю, свесив ноги и схватившись руками за жгуты.
— Сейчас, сейчас! — Степин прикуривает две новые длиннющие цигарки и вставляет их ребятам в зубы. — Теперь поехали!
Мы со Степиным легли на край крыши. Командовал спуском Степин. Людей внизу почти не было: едва показывался кто-либо, под нами немелленно оживала пулеметная точка.
— Осторожно, товарищ гвардии подполковник. — Розенблюм поднял лицо, я увидал его озорные глаза. — Будем кидать гранаты, как бы взрывом не задело!
— Ты на амбразуру смотри, а не на меня.
— Яволь!
Из Тиргартен-парка вдруг засвистели мины: наблюдатели противника засекли-таки наши действия, холеры! Минометы находились в створе с нами, вспышки их выстрелов заметны при дневном свете; на фоне серого неба мы видели черные, быстро приближавшиеся тушки мин. В полете они слегка виляли. Когда траектория шла на понижение, их уже не было видно, а только взрывы рвались вблизи бункера, подымая султаны красного пламени и черного дыма. Трепаные хлопья дыма оседали в кронах деревьев. Осколки шлепали в стену бункера, к счастью, значительно ниже, чем висели наши автоматчики.