На новом месте жительства, куда меня буквально внесли на руках мои молодые литовские
коллеги, поднявшие на третий этаж даже пианино, я без промедления включился в работу над
своими рукописями.
Но начало литовского периода нашей жизни ознаменовалось трагическими событиями в
Вильнюсе и в моей собственной судьбе.
Против Литвы, первой из советских республик, объявивших о своем суверенитете, были
предприняты санкции из Москвы -началась экономическая блокада. Сначала прекратились
поставки промышленного сырья и горючего. Остановился транспорт, Вильнюс словно отбросило
на сто лет назад: по пустынным улицам не мчались машины, вместо них появилась гужевая сила -
стали трудиться милые лошадки. К Новому, 1991 году, атмосфера еще более накалилась.
Ухудшилось отопление, снабжение. Повышение цен, вызвавшее волнения среди жителей, было
использовано в интересах Центра.
И вот 13 января 1991 года. Войска, управляемые переодетыми в цивильное "блюстителями
порядка" с красными повязками на рукавах, устремились на штурм парламента, а войска
специального назначения, переброшенные из России (под предлогом содействовать призыву в
Советскую армию уклоняющихся от военной обязанности литовских юношей), ринулись на штурм
телецентра. Мы стали свидетелями чудовищного зрелища - военных действий в мирное время с
участием танков, приведших к гибели и ранениям десятков жителей Литвы. Из окон квартиры мы
наблюдали полет трассирующих пуль, слышали орудийные залпы, лязг гусениц танков... И уж
совсем дико было услышать под утро 13 января объявление из танка через мегафон: "Расходитесь
по домам, власть в Литве перешла в руки Комитета национального спасения". Комитет этот,
представлявший в Литве КПСС, был вскоре запрещен, а вслед за ним прекратила существование и
сама партия.
После этих мрачных событий я отправился в больницу для запланированной операции. По
случайному совпадению в тот же день мой сын Сергей, перенесший два года назад сосудистый
криз и почувствовавший себя хуже, тоже был госпитализирован. Он- в Москве, я - в Вильнюсе.
Перед уходом в больницу мы по телефону подбодрили друг друга, пожелали друг другу
выздоровления и скорой встречи. 24 января меня оперировали, а 27 - скончался мой сын Сергей. Об
этом я узнал две недели спустя, когда вернулся из больницы домой от брата Владимира,
приехавшего с женой Татьяной в Вильнюс. Удар сразил меня. Нервный стресс надломил здоровье.
После долгого пребывания в больнице ходить я начал, опираясь на палку.
В эту трудную минуту жизни меня поддерживали чуткость и внимание друзей. Приглашали
приехать в гости Марцел Холленштайн из Швейцарии, Алайн Паризо и Пьер Дюто из Франции,
Луи Давидсон из США, Арто Хоорнвег и Вилем ван дер Флит из Голландии, Юрий Клушкин из
Казахстана.