— С днем рождения тебя… — исполняла Джеки слегка измененную версию классического поздравления.
Ей только показалось или зал действительно затих? Публика перестала глупо ухмыляться, услышав идеально чистый голос.
Ничто так не успокаивает ее нервы, как хорошее выступление.
Джеки добралась до последнего куплета, и тут ее взгляд встретился со взглядом Грега.
В его теплых глазах цвета кофе не было страсти, если только не считать страстным горевшее в них восхищение.
Ему нравится ее голос. Она сразу же поняла это.
Вокальные способности были предметом особой гордости Джеки, единственным талантом, унаследованным от одаренных родителей. Мужчины, в большинстве своем существа примитивные, редко признавали это ее выдающееся качество, но Грег услышал, признал и восхитился.
Сердце с силой заколотилось у нее в груди, кровь забурлила и огнем побежала по телу, желание затопило ее на заключительных нотах.
Грудь натянула пушистый черный мех, и эластичная лента, стягивающая костюм, ощутимо сдала.
Черт бы побрал ее музыкальную гордость!
Широко раскинув руки, Джеки выдала последнюю ноту, словно профессиональная оперная дива, и в ужасе застыла, когда кошачий костюм упал к ее ногам.
За свою жизнь Грег задул немало свечей, но еще ни разу загаданное желание не сбывалось так быстро, как сегодня.
Разумеется, ему хотелось увидеть Джеки обнаженной, но он был настолько загипнотизирован феноменальным голосом, что потребовалась целая минута, чтобы до него наконец дошло: девушка избавилась от одежды одним смелым движением.
В зале стояла тишина. Парни даже не вспомнили о свисте. Черт, да Грег и сам забыл, что в зале вообще кто-то есть, так он был поглощен разглядыванием ее обнаженной груди.
Единственным предметом одежды, оставшимся на Джеки, были огненно-красные трусики, по размерам вполне сравнимые с почтовой маркой.
И тем не менее она совершенно не походила на стриптизершу, и самым неожиданным было то, что она явно испытывала унижение, стоя перед толпой исходящих слюной мужчин.
Одинокий свист прорезал тишину и, казалось, встряхнул ошеломленно застывшую женщину. Джеки обхватила себя руками, пытаясь прикрыть тело. Не обращая внимания на нарастающую какофонию кошачьего мяуканья и свиста, Грег сдернул скатерть с ближайшего столика, разбив при этом десяток бокалов, и ловким движением укрыл Джеки накрахмаленным покрывалом.
Послышался хор неодобрительных восклицаний.
Джеки подняла на Грега благодарный взгляд. Когда она завертывалась в импровизированную накидку, пальцы у нее слегка дрожали.
— Сбрось это! — крикнул сзади какой-то идиот.