- Иллирэн, почему ты встал, тебе нельзя… - Что мне нельзя!?! Повелитель осекся, столкнувшись со мной взглядом. - Стражники сказали, что ты ушел…
Ах, эти остроухие мерзавцы заложили меня, стоило мне только скрыться за поворотом? Я им устрою! Ну, а пока…
- Что это такое?! - я поднял несколько прядей волос и позволил им медленно вернуться на место. - Я тебя спрашиваю, что ты со мной сделал?! Сейчас же верни, все как было.
- Иллирэн, успокойся. Боюсь, это невозможно…
- Боишься? Это ты правильно боишься! - Я медленно наступал на Повелителя, бесцеремонная тыкая его в плечо указательным пальцем. - Я теперь по твоей милости до конца своих дней буду остроухим чучелом?
- Ну, почему чучелом? - Повелитель медленно отступал, - по-моему, очень симпатичный эльф.
- Я не эльф!!! Я ненавижу эльфов!
- Иллирэн, я не хотел…
- Ты знал! Это все твой идиотский ритуал! Ведь так? Почему молчишь? Ты должен был сразу мне рассказать о последствиях! - Повелитель в последний момент перехватил мою руку, я, недолго думая, врезал ему левой, но не успел. Теперь эльф держал меня за обе руки, - Отпусти меня немедленно! Не смей мешать мне вымещать праведный гнев!
Обернулся, услышав звон бьющихся зеркал, да так и замер, зачаровано глядя на стеклянные брызги, неестественно медленно оседающие на пол. Некоторые из них долетали до нас, но тут же отскакивали от невидимой стены. Злость постепенно уходила, и с последним треснувшим зеркалом я, наконец, пришел в себя. Медленно перевел взгляд на Повелителя - он продолжал крепко держать меня. Слишком крепко. Я невольно вздрогнул: сейчас мою так старательно оберегаемую левую руку будет сводить жуткими судорогами.
- Отпусти, - сказал я уже почти жалобно. Эльф смотрел на меня расширившимися глазами и руки не выпускал. - Отпусти, я больше не буду драться.
Повелитель осторожно ослабил захват. Я высвободил обе руки, но боль так и не пришла. Медленно закатал левый рукав - ни одного шрама. Несколько раз резко сжал и разжал кулак. Никакой реакции. От волнения я покрылся холодной испариной. Слишком узкий рукав не хотел задираться выше, тогда я, не обращая уже никакого внимания на эльфа, побежал к единственному уцелевшему зеркалу в конце зала, на ходу стягивая с себя рубашку. Повернулся к треснувшему зеркалу правым плечом. Ни следа, на левом - тоже. Я, все еще не веря, провел рукой по левому плечу - идеально гладкая кожа.
- Жаль. - Клеймо единственное, что осталось у меня на память о ней. Чьи-то заботливые руки не дали мне упасть.
Очнулся я уже у себя в комнате. Такое ощущение, что меня били. Долго и нудно.