— Поучилась бы у иностранки хорошим манерам, — проворчала она. — Если Викки, не привыкшая к нашим обычаям, может ждать, почему ты не можешь?
— Потому что это глупо! — молниеносно отреагировала Мириам.
Умм-Яхья покачала головой:
— Жить на Востоке и так себя вести… А в следующий раз ты захочешь разделить трапезу со своим отцом!
Мириам рассмеялась. Когда она радовалась, ее лицо буквально сияло, приобретая еще большую прелесть.
— А иногда я ем и раньше него, — торжествовала она. — Почему бы и нет? Он никогда не замечает, что я делаю.
Умм-Яхья была шокирована.
— Никогда не слышала ничего подобного. И кто это женится на такой нахалке?
Георгиос миролюбиво улыбнулся:
— Найдем кого-нибудь, когда время придет. Мириам достаточно красива, чтобы жених забыл обо всем остальном.
— Может быть, — упрямилась его жена. — Но кто променяет медовый месяц на вечный уксус?
Все молчали. Адам достал из корзины еще две тарелки и, разложив их, пригласил женщин к трапезе.
— Ешьте, прошу вас, — обратился он к Умм-Яхье. — Давайте забудем о формальностях. Мириам скоро получит подарок, и тогда вы уж совсем ничего не съедите.
— Ах да! — Мириам мгновенно вернулась к интересовавшему ее предмету. — Адам, ну теперь-то можно? Ты ведь сказал, что можно будет, когда мы сядем есть. Я больше не в силах ждать.
Адам не спеша поднялся и вытащил сверток. Он передал его в жаждущие руки и снова уселся улыбаясь. Несомненно, Мириам развлекала его. Он был внимателен, и он понимал ее. Но он не давал ей вести себя лучше среди незнакомых людей, подумала Викки с горечью. Она наблюдала, как Мириам разворачивает материю и как полночная синева ложится ей на колени, сверкая и переливаясь серебром, как звезды в ночи. Мириам растянула ткань и набросила себе на плечи.
— Какая прелесть! — прошептала она.
Адам смотрел на эту арабскую девушку с такой нежностью, что Викки почувствовала легкий приступ ревности.
— Знаешь, ты просто очаровательна, — сказал он с улыбкой.
Мириам подалась вперед.
— Правда? Адам, ты действительно думаешь, что я красивая? — Она потеряла равновесие, то ли умышленно, то ли нет, и опустилась на колени рядом с ним. — О Адам, огромное спасибо! Ты даришь мне истинное счастье! — Она оглядела их всех сверкающими глазами. — Ну разве он не удивителен?
Умм-Яхья бесстрастно отрезала себе еще хлеба. Она высвободила край чадры, чтобы подносить ко рту еду, но выражения ее лица видно не было.
— Он слишком добр к тебе, — сказала она твердо. Мириам тут же надулась.
— Тебе бы хотелось, чтобы он мне этого не приносил! — обвинила она сестру. Она быстро повернулась к Викки: — Полагаю, вам бы тоже этого хотелось.