— В магазине мне также сказали, что могут одолжить маркировочный штемпель. — Паркер провел рукой по потному лбу. — Ну и жара. С чего мне начинать?
— Тебе ничего не надо делать. Я, конечно, благодарна тебе за коробки, но с остальным справлюсь сама. Ты ведь, кажется, приехал сюда отдыхать, расслабляться, а не работать.
— Утром я уже расслаблялся. Рыбачил. Правда, ничего не поймал. Кстати, видел Берн. Она не шутила, когда сказала, что уедет очень рано.
— Я не слышала, как она уехала.
— Она сказала, что ты спала. — Он широко улыбнулся. — Меня так и подмывало пойти и разбудить тебя.
В ответ Эффи пробормотала что-то невнятное, с недоверием глядя на него.
— Итак? — Он посмотрел в сторону гостиной. — Хочешь, начну там? С упаковкой книг мы закончили, а вот кассеты не разобрали.
— Я их уже разобрала. — Она продолжала стоять у двери. — Может быть, ты съездишь и привезешь еще коробок? Сам знаешь, их всегда бывает недостаточно.
Он понял, что Эффи хотела избавиться от него. Будь он благоразумнее, он ухватился бы за ее намек, привез коробок и отстал от нее. Но от этого ему не стало бы легче. Последние три дня он был в постоянном возбуждении, как физическом, так и душевном. И это было замечательно.
Нет, уходить он не собирался. Да и как он мог уйти, когда она выглядела чертовски привлекательной в своих маленьких шортах и топике, едва прикрывавшем обнаженное тело, с раскрасневшимися от жары щеками, с кудряшками, прилипшими к потному лбу, с блеском в зеленых глазах? Считается, что рыжеволосые обладают зажигательным темпераментом, и ему любопытно было проверить, насколько Эффи неистова в страсти. Нет, он не уйдет, он не может уйти.
Он шагнул к ней ближе и с удовольствием заметил вспыхнувшее в ее глазах ожидание.
— За коробками мы съездим позже, — сказал он тихо.
— Но…
Он не дал ей договорить. Схватив ее за плечи, он притянул ее к себе и прижался губами к ее рту. В эту минуту он не хотел думать ни о чем, ни о каких причинах, не позволяющих им быть вместе. Все эти годы было достаточно всяких причин, которые мешали ему быть с ней. Какое они имели значение теперь, когда даже от мимолетной улыбки на ее лице внутри у него все горело, а близость ее тела приносила наслаждение.
Он ждал сопротивления с ее стороны, что и случилось в первое мгновение, но затем она застонала, тело стало податливым, а губы слились с его губами. Она жадно ответила на его поцелуй.
Ее нежелание признать их взаимное влечение уязвляло его, но внезапная податливость и покорность грозили опасностью. Долго подавляемые желания требовали удовлетворения. Одного поцелуя ему было мало. Он хотел обладать ею, познать все ее тело, отдаться страсти и ощутить ответную страсть. Его руки скользнули по ее спине к бедрам, прижимая их к своим и не оставляя сомнений в силе его желания.