— Я не знала, что ты уехал в Нью-Йорк, что пытался написать книгу, пока ты об этом мне не сказал. Я всегда считала тебя настоящим консерватором. Степенным и серьезным деловым человеком. Человеком, который… Который не стал бы… — Она не решилась досказать свою мысль.
Паркер удивленно поднял брови.
— Делать того, чего мои родители не хотели или не планировали?
— Тринадцать лет назад все так и было. О, да, ты говорил о своем желании стать писателем, но я всегда думала, что это пустые разговоры, особенно после того, когда твоя мать сказала, что ты вернулся в колледж и не приезжаешь на озеро, потому что очень занят торговыми делами.
— Теперь ты знаешь, что все было по-другому.
— Да, но… — Высказать то, что она чувствовала, было нелегко. — В конце концов ты стал главой отцовской фирмы. Возможно, в этом сыграла роль смерть твоего отца, но в результате ты сделал то, чего хотели родители. Мало того, ты так увлекся работой, что она убивает тебя, как убила твоего отца.
— Этого я не допущу.
— Ты действительно думаешь, что сможешь измениться? — В ее голосе прозвучало сомнение. — Сможешь с такой же легкостью расстаться с магазинами, как ты забросил свой «великий американский роман»?
Он откинулся на подушку и нахмурился, явно недовольный ее словами.
— А что ты думаешь?
— Думаю, что опытный бизнесмен, которого я видела по телевизору в рекламных роликах, одержал верх над писателем. Думаю, что приезд на озеро всколыхнул в тебе воспоминания о юношеских мечтах и чувствах, но это не заставит тебя бросить фирму. В пятницу ты ездил в свой магазин. В воскресенье ты возил туда Берн. Сегодня вечером…
— Сегодня мне надо было побыть одному, вдали от тебя, мне нужно было время подумать.
Эффи молчала в нерешительности, но, затем, тряхнув головой, сказала:
— Я не должна была впускать тебя в дом.
— Ты жалеешь, что мы занимались любовью?
Она закрыла глаза, жалея, что не умеет лгать. Ее «нет» прозвучало почти неслышно.
— Тогда в чем дело?
— Мне будет больно.
Даже с закрытыми глазами она почувствовала его пристальный взгляд.
— Я причиняю тебе боль?
— Я имею в виду, что позже мне будет больно вспоминать об этом. — Она посмотрела на него, моля про себя понять ее. — Паркер, тринадцать лет назад, возможно, ты желал меня, и сегодня, я уверена, ты хотел меня, но я не та женщина, которой ты мог бы увлечься надолго.
— Почему? — Он окинул взглядом ее тело. — Ты привлекательная, интересная… Веселая.
— Привлекательная, возможно, но некрасивая. Не утонченная, не сексуальная. Не такая, как Берн. И во мне нет… — Она помолчала, а затем выпалила ненавистное ей слово, — класса.