- Извините, - пробормотал сконфуженный Лавров.
"Как же получилось? - размышлял он в метро. - Ведь я же хорошо помню, что чека не выбивал..." И, вернувшись в гостиницу, вооружился карандашом, подсчитал все расходы за день и сверил с оставшимися деньгами. Все верно: одна десятка у него в бумажнике оказалась лишней. "Значит, и билет в театр..."
- Извините, - не выдержал сосед. - У вас что-то случилось? Неприятность какая-нибудь? Я понимаю, нехорошо вмешиваться в личные дела, но раз мы оказались в одном номере...
- Ничего у меня не произошло, - оборвал "извинительного" соседа Лавров, разделся, лег и отвернулся к стене.
На душе у него было скверно. От прежней праздничной приподнятости и мальчишеского озорства, с которым он решил проверить действие "дарственного акта", не осталось и следа; теперь у него не было никаких сомнений в том, что он оказался втянутым в обман. А если быть предельно честным по отношению к самому себе, то не втянутым, а совершившим этот обман.
Совершенно очевидно, что это лишь вопрос времени - когда обман раскроется и его станут искать. И не надо обладать чересчур богатой фантазией, чтобы представить себе все последствия... "М-м..." - даже заскрипел зубами он, вспомнив, сколько пережил унижений, когда в прошлом году был поставлен перед необходимостью менять место работы: сочувствующие, а чаще недоуменные вопросы приятелей: "От добра решил искать добра?", трудности с деньгами в семье, пока он наконец нашел более или менее удовлетворительный эквивалент прежней работы, раздражение и злость жены, которой он, естественно, рассказал лишь полуправду - разве расскажешь ей, что на самом деле произошло с ним в Ленинграде? - и которая, как все женщины, видно, воображала гораздо больше... Не дай бог пережить еще раз такое! "Неужели она на это и рассчитывала?" - пришла в голову спасительная мыслишка - вот в чем корень зла! Но слишком уж мерзко так было думать о Томи... не мог он так думать о ней - вот в чем дело.
Однако, зацепившись мыслью за спасительный громоотвод (если гром грянет, сообразил он, все равно ведь придется и показывать этот... "дарственный акт", и рассказывать, как он у него оказался, как вообще появился на свет...), Лавров уже не мог отделаться от чувства, что тут нужно искать выход из положения, что только она, эта пигалица-дизайнер, впутавшая его в глупейшую историю, которая теперь грозит повториться, может отвести от него гром. Да и кто, кроме нее, может подтвердить в случае необходимости, что "дарственный акт" не более чем шутка? "Надо все обратить в шутку - вот в чем решение вопроса", - обрадовался он и облегченно вздохнул. Теперь он знал, что нужно делать.