эльса — ты дитя судьбы. на станции яянекоски близ ювяскюля в озерном краю ты машешь поездам идущим на тампере и котку. эльса — ты дитя судьбы. твоя судьба в ветреной оулу ловит рыбу в фуражке помощника капитана. его траулер как раз сейчас заходит в порт. почему у тебя такое счастливое лицо? почему ты смеешься? твое сердце больше чем поезда. оно больше чем море. эльса — ты дитя судьбы. ты купила желтые босоножки. и машинисты знают об этом.
п. с.
я рылся в старых очень блокнотах в поисках каких-то адресов и встретил карандашную надпись ‘п. с. пахла арбузом’ — с восклицательным знаком в скобках. я сразу вспомнил что п. с. означает — пизда светланы. зачем я тогда записал? наверное чтобы однажды вспомнить — и сунуть в литературу. мы коротко дружили в осенней перми на каком-то фольклорном съезде. вечерами я таскал ее на плечах. на набережной камы говорил: я не мытый. — и целовал руками ее светлую теплую голову. мы устраивались на октябрьских тротуарах — как будто мы где-нибудь в италии — в безымянных заросших оливами почти что морских городах. я все время удивленно думал о том что ворошить свету ртом — как вдыхать арбуз — до чего же это здорово. даже невозможно — а все-таки! арбузная свежесть протекала в ней — я и сам таким становился. она приезжала в пермь из судогды если не из юрьева-польского. говорила что видимо скоро будет жить в кинешме замужем.
дядя вова
мне приснился мамин младший брат — дядя вова — и сказал: денис — тебе сколько лет? в августе будет двадцать восемь. — я ответил. а мне будет сорок один. — продолжал он. — и я до сих пор занимаюсь физкультурой — и летом собираюсь с друзьями в грузию. — дядя вова улыбнулся. — может быть даже поедем на мотоциклах. странный какой-то разговор. тем более я упорно знал что он очень важен. утром я сразу подумал о том что дядя вова полгода как умер — умер от странности сердца в сорок лет. с мертвыми я говорить привык — но эта беседа меня взволновала необычно сильно. она и сейчас не выходит у меня из груди — качается там бесконечной грустью — как желтая лодка-качели в парке приморского города.
котенок и щенок
анна хочет котенка и щенка — но в доме для них нет места. анне пять лет — и котенок с щенком как две половины солнца. анна сидит под столом и задирает к голове свои ступни. соединяет их — гладит — подносит к губам: играет с щенком и котенком.
в уржуме осенью
футляр от аккордеона — стол за которым сидят друзья. сам аккордеон лежит неподалеку. друзей трое. на футляре-столе — личные вещи августа — который ушел вчера: яблоки — съедобные растения — (корни и трава) — грушевое здешнее вино в португальской шаровидной бутылке. в соседней комнате зазвенел телефон. хозяин дома улыбнулся и вышел. пока он разговаривал — кто-то из друзей взял в руки аккордеон и наиграл гимн латвии. хозяин вернулся — уселся на пол рядом с остальными — наполнил стаканы. сказал: он сейчас в цепочкино — переплывает вятку. жанна звонила — видела его. — на спине плывет? — спросил игравший гимн. — на спине — как обычно. — за плывущего в волнах. — третий друг встал на ноги и сделал золотистым стаканом приглашающий жест. они пили за август.