— Когда ее устанавливали, меня заверили, что это самая лучшая система на современном рынке.
— На блошином рынке, скорее всего. Я велю Моим людям заменить ее.
Шантел от рождения была очень практичной женщиной, и прожитые годы ее совсем не изменили.
— Сколько мне придется заплатить?
— Это будет известно только после установки. От трех до пяти, наверное.
— Тысяч?
— Конечно. Я уже говорил вам, что вы…
— Не потратите зря свои деньги, — прошептала она обходя его. — Ну хорошо, мистер Доран, меняйте систему. — Говоря это, она подошла к своему ночному столику. — Но, когда вы в следующий раз захотите проверить систему безопасности, советую вам не совать нос в мою спальню. — Она повернулась, и он увидел в ее руке крошечный револьверчик с рукояткой, инкрустированной перламутром. — Я женщина нервная.
Квин посмотрел на оружие, подняв бровь. Ему много раз приходилось стоять под дулом пистолета.
— А вы знаете, как обращаться с ним, ангел мой?
— Надо лишь нажать на маленький крючок, вот здесь. — Шантел улыбнулась. — Конечно яне умею целиться. Прицелюсь в ногу, а попаду прямо в голову.
— Обращаясь с оружием, надо помнить, одно правило, — начал он, а потом вдруг посмотрел поверх ее плеча.
Шантел обернулась посмотреть, что там, и он бросился на нее. Она даже не заметила, как пистолет очутился в его руке, а сама она кровати под ним.
— Так вот, это правило гласит: не наставляй пистолет на противника, если не собираешься стрелять.
Она не пыталась освободиться, а лежа под ним тихо, чувствуя, как ее захлестывают ярость и неприязнь. Небрежным жестом он оттянул затвор.
— А пистолетик-то ваш не заряжен.
— Неужели вы думаете, что я буду держать в доме заряженное оружие?
— Пистолет — это не игрушка. — Он закрыл затвор, а потом посмотрел на нее. Ее лицо, не тронутое косметикой, было прекрасным и пылало от гнева. Несмотря ни на что. Квин решил, что это сочетание ему по нраву. Ее тело под ним было маленьким и сильным, а совсем не мягким и женственным, как он думал. Но запах был таким же, как и в прошлый вечер, возмутительно женственным.
— Ваше одобрение для меня очень много значит, мистер Доран. А теперь, если вы не возражаете, я отправлюсь на работу.
Сколько мужчин прижимали ее к этому широкому, твердому матрасу? Сколько мужчин ощущали это дикое, невыносимое желание? Обе эти мысли промелькнули у Квина в голове еще до того, как он сумел остановить их. Но из-за них онперекатился на бок и поднялся. Затем помог встать ей. Она по-прежнему была очень близко от него.
— Может, я и займусь вашим делом, — тихо произнес он. — А может, и нет.