Однако в целом разум был не в состоянии охватить эту махину, которая подчинялась вовсе не какому-то единому центру, единому планированию, а только своим собственным, стихийным законам экстенсивного развития — выпускать все больше стали, все больше танков, все больше обогащенного урана, химикатов, станков, строить все больше заводов…
Для чего?
Любой человек (особенно человек с подготовкой и психологией гражданского, городского строителя) был бы поражен этой открывшейся ему общей картиной советской промышленной стихии.
Но поражали не только ее масштабы, но и содержание.
Обладая той информацией, которой располагал он, работая со всеми предприятиями Свердловской области, со всеми министерствами, которые что-то строили и производили на ее территории, он теперь мог сказать определенно: эта страна готовится к войне.
Ничем иным это лихорадочное производство танков, ракет, бомб, военных самолетов объяснить было невозможно. Никакими потребностями «мирного сдерживания». Между тем такое открытие входило в явное противоречие с официальной пропагандой и каждодневной газетной риторикой.
Никто не говорил открыто советским людям, что они должны готовиться к войне. Напротив, официально все усилия советских лидеров направлены на достижение мира, все их заботы о том, как построить счастливую мирную жизнь. Слово «мир» было ключевым, доминирующим в газетном пропагандистском языке.
Люди, производившие эти танки, эти двигатели, эту сталь для танков и двигателей, начинявшие боеголовки обогащенным ураном, порой жили в довольно тяжелых условиях. Вокруг Уралмаша до середины 70-х годов существовал целый квартал, целый город, состоящий из одних бараков, еще довоенной или послевоенной постройки, худые дощатые сараи, продуваемые ветром, с «коридорной системой», порой с одной кухней и санузлом на десятки семей, а иногда и без них — то есть с «удобствами» на улице.
Люди, производившие мощные танки, начинявшие их сложнейшей техникой, делавшие сталь, вагоны, грузовики, после работы стояли в очередях за мылом и стиральным порошком, не говоря уж о масле и мясе. Они плохо одевались, порой отказывали себе в самом необходимом.
Как строитель Ельцин к тому же прекрасно знал, сколько лет этим людям придется ждать своей отдельной квартиры. Знал он и другое, уже не мог не знать, не понимать в эти годы: советская власть экономит на людях, на качестве их жизни, на легкой промышленности, на культуре и медицине, но не экономит на «оборонке», тратит, а порой и разбазаривает огромные средства в тяжелой промышленности и строительстве.