Он придвинулся к ней, но она слегка отстранилась, взялась за низ его пуловера и потащила его вверх. Он поднял руки, чтобы помочь ей. Стащив с него эту одежку, она запустила ее куда-то на другую сторону комнаты, устремив свой взор на его прекрасный торс.
Налюбовавшись им, она протянула руку, и пальцы ее тронули темную поросль у него на груди, а потом пробежались по его телу, с наслаждением осязая совершенную гладкость кожи и форму выпуклых мышц, таящихся под этой кожей. Тут она не удержалась и тоже принялась его целовать, особенно задержавшись на темных кружках и касаясь языком твердых сосков.
От ее ласк он напрягся, и гортань его исторгла низкий, какой-то звериный стон. Наконец он приподнял ее и положил на гору подушек, которые раньше стащил с дивана. Она была в руках его легче пушинки, он мог делать с ней что угодно, и ощущение полной своей покорности доставляло ей какое-то неизъяснимое наслаждение.
Склонившись над ней, он ласкал и целовал ее груди, переставая понимать, что перед ним — живая плоть или совершенное произведение искусства. Нет, все же это живая плоть, ибо она отзывается на каждое его движение. Он поцеловал ее в пылающие губы, и Ярдли закинула руки ему за шею, почувствовав новый прилив желания, но теперь ей тоже хотелось продлить то, что предшествовало свершению.
Поцелуй его прервался, он коснулся губами ее уха, восхищаясь совершенством этой формы, которую ему хотелось бы изваять.
Вдруг он встал перед ней на колени и проговорил стишок, который дети декламируют на колядках: мол, не дашь нам сластей и угощения, напустим на тебя нечистую силу, так что сам будешь не рад.
Она приподнялась на локтях и растерянно спросила:
— Каких тебе еще сластей, милый мой? Что ты еще выдумал?
— Ты чудо. Не думай ни о чем, все просто восхитительно.
После этих слов он вновь принялся целовать и ласкать ее, не пропуская ни одного чувствительного местечка на ее теле.
Ласки эти довели ее до того, что она, истомившись, взмолилась:
— Саймон!
Он вдруг отпрянул от нее и тоскливо проговорил:
— Кажется, у нас проблема.
— В чем дело?
— Ох, бэби, лучше нам остановиться.
— Остановиться сейчас? — недоуменно спросила она.
— Да… Будь я проклят, но у меня с собой ничего нет. Пойми, Ярдли, я не думал, что сегодня настанет счастливый момент, что ты согласишься…
Она нахмурилась.
— И мы должны отказаться?.. Послушай, Саймон, все это пустое. Разве может нас сейчас что-то остановить?
— Но этого требует здравомыслие. Каюсь, виноват, не думал, что все так пойдет. Что ж делать… Слишком много времени прошло с тех пор, когда я не забывал о подобных вещах. Да и вообще, по правде говоря, редко пользовался презервативами.