— Разбила бы окно, — наконец выговорила она.
Саймон округлил глаза.
— Каким образом?
— Камнем.
— Но здесь двойные рамы?
— Думаю, я обе разбила бы.
— Какая храбрая, решилась пробраться сквозь все эти зазубренные стекла. Нет, вы не такая опытная лгунья, как ваш дед. Бросьте это, бэби. Придумайте что-нибудь поостроумнее.
Она глубоко заблуждается, если думает, что он полный идиот или настолько очарован ею, что поверит любым ее россказням. Да, надо просто вызвать шерифа, и дело с концом. Маленькая негодяйка! Видно, привыкла, что всю жизнь кто-то покрывает все ее грешки.
Девушка, поежившись от суровости его взгляда, с понурым видом достала из кармана ключ и держала его на ладони.
Саймон, коснувшись гладкой нежной кожи ее руки, взял ключ, внимательно осмотрел его и не поверил своим глазам.
— Кто вам его дал?
— Не знаю.
Глаза его вспыхнули гневом.
— Как это, не знаете?
— Не знаю точно… Честно вам говорю. Кто-то из ваших уборщиц, возможно…
Саймон продолжал смотреть на ключ. Неужели в этом городе он действительно никому не может доверять?
— Да, видно, придется вплотную заняться наймом новой прислуги.
Опустив ключ в карман, он встал и зашагал по комнате. Подойдя к холодному камину, остановился, уставился в дрова, ожидающие только одного — когда их подожгут, затем пересек комнату и вернулся к постели.
Когда Саймон грозно навис над ней, Ярдли вжалась в подушки. Он заговорил, и его слова звучали отрывисто и отчетливо.
— К вашему сведению — хотя и сам не пойму, с какой стати мне отчитываться перед мелкой воровкой, — так вот, чтоб вы знали: ваш дед сам отдал мне форму.
Ярдли возмущенно воскликнула:
— Не мог он этого сделать!
— Почему же не мог? Его единственный сын никакого интереса к делу не проявлял. Он рад был учить меня всему, что знал сам. Тут не в чем сомневаться.
— Он не мог дать вам, постороннему человеку, ничего такого, что представляет для семьи значительный интерес. Даже если он и доверял вам. Да почему я должна вам верить?
— Меня мало волнует, верите вы мне или нет.
— Еще мой прадед сделал скульптуру, с которой потом была снята форма. И использовал ее для основания «Коллекции Киттриджей».
Саймон сузил глаза.
— И форма, как считалось, была разбита после того, как с ее помощью создали первую сотню копий. Превосходный пример обмана в долгой истории вашей семьи.
— Прадедушка оставил форму исключительно по сентиментальным соображениям, как вещь, принесшую ему первый доллар и положившую начало его состоянию. Он не собирался с ее помощью тиражировать статуэтки и дальше. И никому другому не позволил бы этого.