Он вел себя как человек, который ни в чем не сомневается, она чувствовала, что он не жалеет, а любит ее, во взгляде его не было и намека на ту холодную, отчужденную и потому унизительную жалость, которую она успела уже узнать по взглядам других людей. Он вел себя, как соскучившийся по своей женщине любовник. Руки ее почти против воли поднялись, и она запустила пальцы в его пышные волосы. И вот он почувствовал, что ее нервное напряжение спадает, сменяясь расслабляющей чувственностью.
Когда он оторвался от ее упоительного тела и взглянул ей в лицо, то увидел, что синие глаза посветлели, и хотя в них стоял еще страх, но уже начали пробиваться искорки страсти.
— Ты не замерзла? — спросил он.
Она кивнула.
— Да, что-то никак не могу согреться.
— Пойдем наверх.
— Если хочешь…
Он подхватил ее на руки и понес к лестнице.
— В постели тебе будет гораздо теплее.
Войдя в спальню, он поставил ее на ноги, быстро откинул одеяло и усадил ее на край матраса. Потом взял одеяло и набросил его ей на плечи, соорудив нечто вроде палатки или плаща.
Затем снял с нее теннисные туфли.
— Ой, Саймон, они такие некрасивые…
— Зато в них удобно.
Помолчав, она грустно сказала:
— Нет, мы не можем вести себя так, будто ничего не случилось.
Он поставил ее туфли на пол.
— В таком случае, пусть это будет последний раз. Ведь ты же не откажешь мне в этом, нет? Тогда у меня будет что вспоминать, когда ты все же оставишь меня.
— Я оставляю тебя не из-за каприза. Боже, Саймон, неужели ты думаешь, что твоя любовь может спасти тебя от всей тяжести того, что потом… впоследствии…
Он снял с ее ноги белый носок и положил ступню себе на колено, массируя ее узенькую подошву.
— Я хочу прикасаться к каждой частичке твоего тела, — сказал он и, склонившись, начал целовать красиво выгнутый подъем ее стопы, потом один за другим перецеловал все пальцы. Всхлип прорвался из ее гортани, она попыталась освободиться, но он удержал ее, продолжая ласкать и целовать.
— Если ты скажешь, что не хочешь меня, я тотчас остановлюсь и отвезу тебя домой. Но только смотри, не забудь следить за своей нижней губой. Она всегда выдает тебя, когда ты говоришь неправду.
Подтянув поближе подушки, он подложил их ей за спину, так что она теперь могла откинуться, и занялся другим носком, а потом очередь дошла до ее брюк и трусиков. Покончив с этим, он, не спуская глаз с ее обнаженного тела, быстро разделся сам.
— Ты что, Саймон, не понимаешь? — Она закрыла глаза. — Я не хочу тебя. И вообще, все это причиняет мне слишком много боли.
Он сел рядом с ней.
— Ничто, Ярдли, ничто не может заставить меня перестать тебя желать, — тихо проговорил он, гладя ее плоский живот. — Открой глаза, посмотри на меня.