Он вытащил из пикапа пончики и поднос с горячим шоколадом.
Джессика не очень-то обрадовалась встрече с ним. Возможно, из-за пончиков. Может быть, она посчитала его законченным тупицей.
Мишель не стала терять время. Она осмотрела содержимое коробки и выбрала пончик с красным конфитюром.
— Я люблю красный конфитюр, — сказала она Джессике.
— Очень мило, что твой дядя об этом помнит, — заметила Джессика. Может, она все же не считает его законченным тупицей?
На Мишель его чувствительность не произвела никакого впечатления.
Брайан сел на ступеньку рядом с ней, но она бросила на него сердитый взгляд и отодвинулась, так что он погладил собаку. О'Генри открыл глаза и слабо завилял хвостиком. Щенок попытался поднять голову, но ничего не вышло, и он снова закрыл глаза.
Надежды мало, подумал Брайан, но, может быть, песику стало хоть немного легче?
— Может, завтрак не очень подходит? — спросил он, предлагая Джессике пончик. — Наверное, мне надо было привезти что-нибудь другое?
Джессика посмотрела на Мишель, которая щеголяла усами из белой сахарной глазури и высасывала из пончика красный конфитюр.
— По-моему, отличный выбор.
— Для нее — да. — Кажется, он сморозил глупость! Вот что получается, когда пытаешься быть милым.
— А для тебя? — тихо спросила она. — Что? Ты следишь за своим весом?
— Э-э… иногда.
Внезапно ее глаза помрачнели от досады.
— О, я поняла.
— Что? — невинно спросила Мишель.
— Твой дядя беспокоится, что я съем пончики, — сказала Джессика и с вызовом откусила большой кусок от шоколадного эклера.
— Ты же не толстая! — возразила Мишель.
— Нет, вовсе нет, — быстро сказал он. — То есть, ты выглядишь отлично, Джессика. Великолепно. — Брайан вел себя неуклюже. Он что, пытается ухаживать за Джессикой Моран? Какая чепуха!
Брайан нравился женщинам. Всегда им нравился. Вернее, до тех пор, пока они не выясняли, что при нем нельзя прерывать футбольный матч.
Но ведь Джессика была умной девушкой, гораздо умнее, чем те, с кем он заводил романы.
Может быть, она решила преподать ему урок? О неразделенных чувствах. Но это должно значить, что у него есть чувство к ней. А ничего подобного не было. Ну да, ему нравятся ее дом, сад и цвет ее кухонных стульев. Ну да, ему нравятся ее зеленые глаза и то, как из-под ее рубашки выглядывает кофточка.
Но это не чувства. Только наблюдения. Почти беспристрастные.
— Когда-то я была полной, — сказала Джессика Мишель.
— Неужели? Почему?
— Я много ела, оттого что чувствовала себя несчастной. Теперь этой проблемы не существует. — Она бросила на Брайана надменный взгляд, явно намекая, что в ее горе был виноват он, по крайней мере, отчасти.