и я заявляю твердо и непреклонно: клятвы не дам!
— Ты прав, благородный Метелл! — воскликнул Марин, хитро прищурившись. — Твоя мудрость равна военным заслугам, и римляне оценят твое решение. Я присоединяюсь к твоему разумному отказу.
Сенаторы радостно вскочили и, окружив Мария и Метелла, превозносили добродетель обоих, жали им руки, называли столпами республики.
— А как же плебс? — спросил кто-то. — Сатурнин ожидает утверждения закона…
— Пусть ждет! — засмеялся Марий и, закрыв заседание, распустил магистратов.
А на пятый день, созвав снова сенат, он возгласил, злорадно усмехнувшись:
— Благородные отцы и мудрые вершители судеб государства! Я побеспокоил вас по важному делу. Плебс бушует и грозит насилиями… последствия могут быть страшными… И я предлагаю принести клятву…
Пораженные, сенаторы молчали. Их возмущала эта западня, издевательство над властью, и сам Марий почувствовал, что зашел слишком далеко. Однако врожденная ненависть к нобилям взяла верх над благоразумием, и он продолжал:
— Отцы-сенаторы! Предлагаю вам отправиться в храм Сатурна, чтобы принести клятву…
— Нет! — резко крикнул Метелл. — Я не пойду. А тебе, низкий муж, вечный позор и презрение! Глумиться над человеком постыдно, а глумиться над священной властью сената преступно. Я знаю, ты считаешь умение хорошо лгать и обманывать частью добродетели и ума. Неужели этому ты научился у Сципиона Эмилиана?
— Идите, — обратился Марий к сенаторам, не слушая Метелла.
Все встали.
— А ты? — повернулся он к Метеллу.
— Нет, — твердо повторил Метелл. — Не бывать, чтобы плебей навязывал свою волю оптимату!
Требуемая клятва была дана, и Сатурнин, вычеркнув Метелла из списка сенаторов, стал возбуждать против него плебс:
— Квириты, пока вредный муж остается в Италии, вы не получите земель. Добивайтесь, чтобы консулы объявили поскорей об его изгнании!
Через несколько дней Метелл, проходя по форуму, услышал крик глашатая. Он спокойно выслушал постановление комиций об изгнании и направился домой, размышляя, куда ехать и какие вещи взять с собой в чужие страны.
Накануне выступления популяров против Меммия Марий пришел домой, сопровождаемый Сатурнином, Сафеем и Главцией. Вражда с сенатом, ненависть городского плебса и раздражение союзников (он был уверен, что Телезин и Лампоний считают его двуличным) — всё это угнетало его.
Юлия заметила по лицу мужа, что произошли какие-то неприятности, но спросить в присутствии гостей не решилась. Она видела, что супруг удручен, Сатурнин мрачно-решителен, а Главция — неестественно весел.
Марий и Сатурнин молча уселись у имплювия, а Главция, засмеявшись без причины, воскликнул: