Она также сделалась серьезной, чувство вины затопило ее.
— Вы уже слышали.
— В конце концов, я бы узнал об этом, разве не так? Саймон все-таки мой кузен.
Анжелике внезапно захотелось объяснить ему все, чтобы увидеть, как боль и обида исчезает из его глаз.
— Мне жаль, — ответила она. — Я хотела сказать вам, но…
— Но это секрет, ты же знаешь, — послышался еще один голос позади нее.
— Саймон! — воскликнула девушка, оборачиваясь и улыбаясь.
Саймон поклонился и сделал шаг вперед, чтобы поцеловать костяшки ее пальцев.
— Я рад, что ты вернулась из Парижа. — Взгляд на кузена был гораздо менее дружелюбным. — Я же сказал, что мы обсудим это позже, Джеймс. Это между мной и тобой, и не вовлекай сюда Анжелику.
Энджел склонялась к мнению, что так оно и есть, но до того, как она запротестовала, Брутус поднялся и подошел к Саймону. Он обнюхал сапоги сына виконта Уонсглена, а затем, нерешительно взмахнув хвостом, вернулся к Эббонли и уселся на его ногу.
— Брутус, не нанеси травму маркизу, — упрекнула его девушка, потянув за поводок.
Джеймс неохотно усмехнулся.
— Все в порядке. Он отдавил мою здоровую ногу. — Он перевел взгляд с нее на Саймона, а затем откашлялся. — Что ты думаешь об этом? — спросил он, поднимая трость и вращая ее в воздухе перед тем, как снова опустить ее под неуверенным взглядом Брутуса. — Я выгляжу неотразимым или просто немощным?
Анжелика засмеялась.
— О, несомненно, неотразимым.
— Не говори ему этого, — запротестовал Саймон. — Я пытался убедить Джейми остаться в постели, а теперь ты сказала ему, что он неотразим. Мне не остается ничего, кроме как сдаться.
— Это будет мудро, — прохладным тоном заметил Джеймс. Очевидно, маркиз не любил секретов, или, по крайней мере, тех, в которые он не был посвящен.
Саймон скорчил гримасу своему кузену.
— Итак, это твое новое домашнее животное? — поинтересовался он, скептически изучая мастиффа. — Джейми говорил, что ты обзавелась собакой. Эта, однако, кажется больше похожей на пони.
— Молчи, Саймон, — полушутя упрекнула его Энджел, — он очень чувствительный. Он ест только тогда, когда Генри или Хелен или я сидим рядом с ним. Думаю, что он скучает по своим приятелям.
— Что ж, Энджел, на самом деле он ведь не совсем домашнее животное, — заметил Саймон.
Брутус облизнул челюсти и вздохнул.
— А теперь — домашнее, — ответила Анжелика, — делая шаг вперед, чтобы приласкать собаку.
— Кто такие Генри и Хелен? — поинтересовался маркиз, поглядывая на нее.
— Мои брат с сестрой, — ответила Энджел, выпрямляясь. — Они близнецы. Мама и папа тоже считают их невыносимыми.