Тропы эльф знал как свои пять пальцев, и уже к вечеру мы подъезжали к горам. Чем-то Уральские горы напоминают Крымские. Такие же невысокие. Пришлось напомнить, что Уральские они тоже только напоминают. В нашем мире происходили тектонические сдвиги, которых в этом мире могло и не быть. Так что Эсфальские горы можно только ассоциировать с Уральскими. За нашим Уралом начинается Сибирь, а у них плодородное плато с широкими полями и кучей народа. Королевство Далинал находилось именно там. Ладно, надо принимать реальность бытия такой, какой она имеет место быть!
А имеет она быть странной… Эльф придержал коня и знаком показал мне быть настороже. Потом и вовсе свернул с тропы и поехал перелеском. Я следовала за ним. На душе было неспокойно.
Сначала мы обнаружили пару горожан. Люди как люди… только мертвые. Дальше телега… разграбленная. Через некоторое время я поняла, что эльфийские убийцы были сущими детьми по сравнению с теми, кто поработал здесь. Приходилось ехать отворачиваясь. А куда отвернуться, если со всех сторон трупы? В основном женщины, дети… сломанные, как куклы… насаженные на колья, подвешенные за ноги… сотни тел.
— Тауэр, — взмолилась я, — стой!
Он подъехал. Остановился лицо к лицу.
«Надо дальше!»
— Куда?
«Город».
— Нет! Кто это сделал, Тауэр?
«Не знаю!»
— Ты и не знаешь?! А что же ты знаешь?! Какого хрена вы здесь разведывали?
Эльф отвернулся. Конь нетерпеливо прядал ушами и переступал высокими тонкими ногами.
«Надо выяснить».
— Тауэр… я боюсь… — честно призналась я и взмолилась: — Поедем отсюда!
Пока эльф думал, я тронула пятками коня, посылая вперед.
«Ты куда?»
— Туда, — я махнула подбородком в сторону города. — Надо выяснить, что произошло…
«Ты же…»
— Минутная слабость… извини, — я была сама не рада, что позволила одолеть себя страху. Пусть на мгновение… но все же!
«Это больше не повторится!» — пообещала я себе и сжала зубы. Выносить запах крови и вонь испражнений становилось все тяжелее.
А впереди еще Уфаль…
Я должна была привыкнуть, что в этом мире убийства, пытки, война — это дело обыденное и привычное. Но привыкнуть к смерти не получалось. Надо или полностью атрофировать чувства, или сойти с ума. Почему-то вспомнились инструкторы-афганцы. Люди, которые первые рассказали мне о войне… в мирное для меня время. Парни с глазами стариков… они учили нас, четырнадцатилетних, как выживать и как убивать врагов. А заодно про этих врагов и рассказывали. Мне тогда хотелось романтики… а теперь…
К чертовой матери такую романтику! Вырезанный город, кровь на улицах, на брусчатке, на стенах. Это надо стерпеть. Сжаться внутри и сгорать… неотвратимо, как эти дети, брошенные в костер посреди площади, зарезанные женщины, распотрошенные мужчины.