— Иди ко мне! — попросила я, и он доверчиво заблестел сотнями оттенков цветов.
Блеснув напоследок чистым белым ослепительным светом, он втянулся в меня.
— Вот так, миленький… — я знала, что это правильно. Что так и должно быть. Что именно так, как мать, я могу его защитить.
Мне стало хорошо.
~~~
Очнулась я от громких голосов. Я стояла посередине круга черных камней. Вокруг было темно. Но это не было для меня проблемой. Теперь черный делился на сотни оттенков, которых я раньше даже не замечала. А звуки приобрели четкость, будто разговаривали не в лесу, а рядом, метрах в двух. Это были голоса козаков, но сам разъезд был еще далеко.
Я вышла из круга. Эльф пораженно, восторженно смотрел на меня. Так, должно быть, смотрят на богов, сошедших на землю. Я усмехнулась.
— Госпожа! — Он встал на одно колено и глубоко склонился передо мной. Я впервые услышала его голос, обращенный ко мне. Глубокий, красивый голос эльфа, говорящего на родном языке. Теперь я знала, что магия этого голоса может свести с ума любого эльфа или человека и что кровное братство наложило на Тауэра запрет на использование магии. Первое же слово, сказанное магией, убьет Рандира. Да и без магии этот голос может свести с ума.
— Та… — Я хотела по привычке позвать эльфа, но вдруг поняла, как грубо и куце звучит обгрызенное эльфийское имя, сокращенное человеческой речью. И как больно каждый раз слышать его эльфу.
Я провела по его склоненной голове ладонью. Бедный мой!
— Как твое имя? — спросила я и поняла, что тоже говорю на эльфийском.
Теперь для меня не было разницы, на каком языке говорить — я знала их все. Я знала этот мир до малейшего камушка и травинки, я слышала легчайшее дуновение ветра, видела тысячи оттенков. Боги, да кто же я теперь?
И на задворках сознания непонятно откуда взявшаяся мысль: «Ни фига себе апгрейдили!»
~~~
Нас все-таки услышали. Гортанные крики приближались с двух сторон. Надо поскорее выбираться. А обдумывать свой внезапный апгрейд можно было и по дороге.
Мы рванули напрямик — двум видящим можно не опасаться ям и коряг. Кони не видели, но, повинуясь твердой руке всадника, осторожно обходили препятствия и деревья.
Для меня не было неожиданностью открывшееся передо мной поле. Преследователи перекликались справа и слева. Назад тоже дороги не было. Оставалось только… прямо к маленьким алым точкам костров, горящих далеко впереди.
Нас увидели сразу, как только мы выехали из-под деревьев. Гиканье тут же усилилось, и мы пришпорили уже полусдохших, загнанных коней. Одна надежда, что у костров нас услышат и помогут. Блин, если бы это был день! Почему люди так плохо видят ночью? Хотя не все… те, кто нас преследовал, видели не хуже нас.