Домой он ехал быстрее обычного, стремясь сделать ей предложение. Его ладони вспотели. Его сердце колотилось. В действительности, боль в груди была такой сильной, что он опасался, как бы у него не произошел сердечный приступ. Мужчина не доживает до зрелого тридцатипятилетнего возраста, не испытывая здорового отвращение к вопросу «Ты выйдешь за меня замуж?».
Он сделал глубокий вдох. Боли в груди были из-за чего-то, что он съел на танцах. Его ладони были влажными, потому что он не хотел, чтобы Сидни сказала «нет».
— Ладно, — сказал он, с еще одним глубоким вздохом. — Сидни, ты выйдешь за меня замуж?
Ответа не последовало.
У нее что, что-то застряло в горле? Или ее дар речи выкрали инопланетяне? Сэм нахмурился, бросив взгляд вправо, чтобы посмотреть, с какой стати она ему не ответила.
Ее рот был приоткрыт. Глаза — закрыты. Голова откинута на подголовник.
Здорово. Он медленно выдохнул, как оказалось все это время он задерживал дыхание, и снова сосредоточил все свое внимание на дороге. В любом случае, это, скорее всего, был не самый романтичный способ делать предложение. Он завтра еще раз соберется с силами и посмотрит, сможет ли сделать предложение, когда леди, которой оно адресовано, не пускает слюни.
И он надеялся, что это не было знаком.
На следующее утро Сэм, споткнувшись, остановился на пороге кухни, увидев Сидни, стоящую у плиты и стряпающую блины. Она выглядела прекрасно отдохнувшей. Сэм почувствовал, как его глаза сузились, что было не так уж и трудно, если учесть, что он не спал ни минуты.
Сидни обернулась и с улыбкой посмотрела на него.
— Хорошо выспался?
— Нет.
— О’кей, — медленно проговорила она. — Завтрак поможет?
— Сомневаюсь.
— Да, что с тобой?
Сэм понес кулаки к глазам и яростно потер их.
— Голова идет кругом. Ничего, что касалось бы тебя.
Сидни выронила лопатку, у нее был такой вид, словно он ее ударил. Сэм обнаружил, к своему легкому огорчению, что, кажется, не может найти подходящих слов, чтобы исправить это. Он провел ночь, расхаживая туда-сюда, размышляя над тем — потерял ли он свой разум или свое сердце.
Он хотел жениться на ней.
Но хотела ли его она? Или она просто приписала его сильное увлечение ею крайней раздражительности, которая угнетала его перегруженное работой воображение?
Зазвонил телефон. За что Сэм никогда не был более благодарен за всю свою жизнь.
— Я отвечу, — сказала Сидни, но Сэм добрался до него первым.
— Алло? — проговорил он.
— Сэм, я в аэропорту, — объявил резкий женский голос с интонациями, которые привить генам своих потомков могли только шесть полонений, окончивших институт благородных девиц.