Для нее было неприятным откровением, что он в какой-то степени может навевать на нее сон. Он сказал ей, что заимствуя у своего дяди Уинка туман, может с его помощью, подобно Сандману, вызвать сон.
В пятницу днем, когда она почувствовала, как сильная волна усталости накатывается на нее, она знала что это дело рук В’Эйдана. С каждым разом он становился все нетерпеливее, ожидая, когда она заснет. И где-то в подсознании у нее крутилась мысль — что, если однажды он затянет ее в свое царство и не позволит ей уйти.
Открыв глаза, она нашла его лежащим рядом с собой, его яркие глаза, казалось, прожигали ее насквозь.
— Ты сердишься на меня? — спросил он, погладив рукой ее щеку.
— Следовало бы. Мне действительно хотелось посмотреть этот фильм.
— Мне жаль, — извинился он, но на его лице при этом не было капли раскаяния.
— Нет, ты ни грамма, не сожалеешь.
Он улыбнулся ей.
— Ты права, но я не хочу, чтобы ты продолжала сердиться на меня.
Это рассмешило Эрин.
— Ты злой.
Его игривое настроение моментально испарилось.
— Почему ты так сказала?
Она сморщила лоб, пытаясь понять причину такой болезненной реакции на ее слова.
— Я пошутила, В'Эйдан.
Рукой она чувствовала, как в гневе сжимается его челюсть.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты когда-нибудь решила, что я действительно злой.
— Как я могу?
В'Эйдан поцеловал ее в губы, смакуя их на вкус, желая проглотить ее. Он нуждался в ней и чем больше времени он проводил с нею, тем острее становилось это чувство. Он никогда не знал ничего слаще ее губ. Ничего дороже ее маленького, в форме сердечка, лица.
Эрин поразилась страстности его поцелуев. Казалось, что каждый следующий притягательней предыдущего.
Затем он проложил дорожку из поцелуев вниз к ее грудям, где остановился, чтобы уделить должное внимание каждому аппетитному холмику. Во время любовной игры, с неба посыпались лепестки белых роз, которые укрыли ее.
Эрин рассмеялась.
— Что это?
— Мой подарок тебе, — ответил В'Эйдан. — Я хочу искупать тебя в розах.
— Почему белые?
— Потому что, они чисты и прекрасны, как ты.
Он продолжил целовать ее, спускаясь по животу, бедрам, вниз к ногам, а затем снова вверх по внутренней стороне бедра, и, наконец, достиг сосредоточия ее желания.
Эрин застонала от ощущений его рта прижатого к ней, и движений языка, который поиграв с ее бугорком, устремился к пульсирующему местечку. Он зарычал, и этот звук отдался вибрацией во всем ее теле.
Казалось, ему нравилось наблюдать за ней в момент наивысшего наслаждения. Он никогда не позволял себе получить разрядку, пока она, по крайней мере, дважды не достигнет кульминации.