Кравцов обошел куст можжевельника. Из-под ноги куропатка с бабьей руганью выпорхнула. Рассердилась. Разбудили не вовремя. И пошла кричать во всю глотку.
Игорь Павлович замер, постоял. Подождал, пока птица успокоится, и крадучись пошел дальше.
До лесопирса уже рукой подать. Видны сполохи костра. Слышны голоса людей. Огромные тени от них мечутся по тайге.
Вон кто-то беззаботно хохотал. А голос бабы, единственный в этом хоре, незлобиво поругивал мужика, ущипнувшего её за задницу.
Кто-то анекдот рассказывал, вереща то старушечьим, то детским голосом. А еще один, плюнув на все, пел про гоп со смыком.
Кравцов тихо подошел к кудлатой елке, что росла ближе всех к людям.
Они и не подозревали о нем. Полная женщина орудовала половником в котле. Мужики вокруг козлами носились: есть охота. Хорошо поработали нынче. И заработали неплохо. Теперь самое время отдохнуть.
Все к столу жались, теснились друг к другу.
«Человек тридцать, не меньше», — вглядывался Кравцов в каждого.
Лысые, бородатые, рослые и худые, они не с добра оказались тут.
Кравцов знал: его от костра никто не увидит. Из света во тьму — ничего не разглядеть. И, пользуясь своим преимуществом, не прятался за дерево. Но как ни вглядывался, Совы и впрямь не приметил.
У стола около костра оказалось немало тех, кого знал Кравцов. Но не было того, кого искал.
Игорь Павлович сел под елью, прижавшись спиной к стволу. Обдумывал, где теперь искать убийцу Кузьмы.
Конечно, нужно вернуться в Трудовое. Там забрать портфель с протоколами допросов, оставленный в сейфе участкового. И утром — в Поронайск.
«Человек, как иголка, где-нибудь да высунется, объявится. Не сможет сидеть сложа руки», — думал Игорь Павлович.
И вдруг до его слуха долетело:
— Эй, мужики! А где тот недомерок? Чего жрать не идет? Уже все легавые спят давно. Пусть вылезает, прыщик вонючий!
— Хавать захочет, нарисуется! — рассмеялся кто-то в ответ.
— А где его шмонать, эту блоху?
— Да на барже. В трюме, как сурок, спит, — отозвалась баба.
— Вот ты и разбуди его разводягой по жопе! Здесь ему шестерок нет! А и мне западло в сявках у него заделаться! — гудел бородатый мужик, бывший налетчик.
— Все вы тут одинаковы! Зови, говорю! Я вам не ресторан, каждого в отдельности кормить. Времени не хватит! Валяй живо за ним! Не то самому жрать не дам! Иль не жаль недомерка? Он ведь совсем усох! Раз в день хавает, бедолага!
Кто-то шумнул доской по барже и крикнул во всю глотку:
— Эй, кент, хиляй на шамовку! Не то срать нечем станет!
И вскоре к костру подошел Сова. Маленького, лохматого,
заспанного, его подтолкнули к столу, усадили радом. Его знобило со сна. Сова озирался по сторонам.