Нельзя жить злой памятью. От того звереют люди. И попадают к нам на исправление. И мы лечим души их, как лечили нас когда-то. Терпением, заботой, прощением и верой.
Это помогает нам одолеть лютые морозы, пургу, глубокие снега. Они — ничто в сравнении с твоим презрением. Ведь зовешь не как сестру, а ослушавшуюся работницу… Не видя во мне родства. А и я от тебя отвыкла.
Прости, мой брат, что не жалею тебя в горе твоем, но ты — мужик и сумей сам сладить со своей бедой. Приглядись, а нет ли в смерти жены вины твоей? И уж, конечно, не с добра покинули тебя дети. Плохим ты был отцом и мужем, никчемным братом… Думаю, в деревне нашей люди нз любят тебя не из-за меня, лично тебя не уважают. Потому и не помогают тебе.
Да и кто поймет того, кто не смог понять сестру, загородившую от погибели родителей своей жизнью, честью и судьбой?
Сколько раз могла я сдохнуть на Колыме и тут в Трудовом! Ты о том никогда не узнаешь. Не поймешь меня. Но я давно тебя простила. И если будет тебе совсем невмоготу, приезжай в Трудовое. Я вышлю денег на дорогу. Может, и ты начнешь тут жизнь заново.
Одно знай, народец у нас особый. В глаза человеку скажут все, что о нем думают. Правду. Говорят, она быстрее лечит, если человек не всего себя в этой жизни растерял.
Пиши. Если надумаешь переехать. А к себе не зови. Поздно. Вместе с горем отболела память. Зачем ее терзать?
Прости меня. Но остыло сердце и к тебе. Вон, даже участковый наш, тот, что перевоспитывал меня, теперь, как к доброй знакомой, заходит в гости. На чай… Не как к бабе. Хоть и одинокий человек. Серьезный. Прошлым не укоряет. И тоже не советует к тебе ехать. А уж он зря не говорит.
Скажешь, чужими мозгами жить стала? Ошибаешься. Эти люди помогли мне стать сегодняшней.
Нет. Я не забыла тебя. Хотя давно пора было схоронить тебя в памяти вместе с прошлым злом. Но не будь тебя, меньше ценила бы нынешнее. А потому и нынче говорю: спасибо тебе за науку…»
Дашка перечитала письмо несколько раз. Все не решалась отправлять его. А вдруг к пережитому добавит последнюю каплю? Но вытащила письмо брата, освежила его в памяти. И, усмехнувшись, отнесла на почту свой ответ.
Пусть прочтет. Пусть почешется. Пусть знает, что не пропадает она тут одна.
Возвращалась с почты тайгой. Узкая тропинка петляла сзади домов, прячась от улицы и чужих глаз.
Изменилось Трудовое. Вон Генка Филиппов, тоже бывший условник, решил здесь остаться. Так и работает водителем. Но уже на новехоньком лесовозе. Дом ему дали. Семью завел человек. Жену из Поронайска привез, молоденькую девчушку. Сахалинку взял. Теперь ребенка ждут.