Филин столкнул его со скамьи, указал на пень:
— Там приморись. Чё нарисовались?
— Прислали мусора. Вкалывать. На лов. Иначе в зону впихнуть грозятся по новой.
— Это они запросто! — подтвердил Баржа.
— И вы пашете? — прищурил глаза кряжистый, которого кенты звали Угорь.
— Пашем. А что, по-твоему, файней сдохнуть в зоне с голодухи? Иль в шизо окочуриться? — нахмурился Тимофей.
Угорь глянул на бригадира, на бугра, словно прицелился. Пошел к палатке Тимки и Филина, сказав:
Я в этой хазе дышать стану. А вы, кенты, хавать побольше нашарьте…
— Э! Хмырь! Это хаза моя! Я бугор Трудового! — загородил вход в палатку Филин.
— Своих гонишь? Не уважаешь? Чинишься? Ну и хрен с тобой! Кенты, ставь наши хазы! — командовал Угорь. И едва фартовые поставили палатку, влез в нее и тут же заснул.
Бригада готовила завтрак. Приехавшие полезли в котлы.
— Чего забыл там? Ты в него чего положишь? А зачем шно- бель всунул не спрося? — рыкнул Филин. Но пристроил еще один котел для варки еды пополнению.
Пока вода в нем не нагрелась, он позвал новичков в реку: поймать для ухи с десяток кетин. Но мужики не торопились. Спорили, препирались, кому по чину первому в реку идти. Дошло до брани. И тогда Тимофей не стерпел:
— Что базлаете? Себе не хотите сделать? Хрен с вами! Сами будете не жравши. Тут сявок нет. Всяк о себе сам печется. И жратву будете варганить, и пахать…
— Не то убирайтесь к хренам, — закончил за Тимку Филин.
— Вона что! Так, выходит, закон фартовый держим? — помрачнели приезжие. Отошли от стола, забились в палатку Угря. О чем-то возбужденно шептались.
Бригада Тимки, поев, ушла на лов. Все, кроме Полудурка. Сегодня его очередь готовить жратву. И фартовый привычно рубил дрова, носил воду, чистил картошку, чувствуя на себе пристальные взгляды приехавших.
Полудурок сварил уху, пожарил рыбу. Кипятил воду для чая, мыл стол, скамьи, матеря новичков за грязь. Те не выдержали, увидев, как засыпал он в чайник пачку заварки.
Угорь из палатки вылез. Подошел уверенно:
— На червонец. Дай на чифир чай.
— Нет у меня! — буркнул Полудурок.
— Добром прошу!
— Иди в сраку! — терял терпение фартовый.
— Завяжем на память, — недобро усмехнулся Угорь и пригрозил: — Сам все рад будешь отдать…
Полудурок оглянулся и крикнул хрипло:
— Падла, вякни еще! На трешки изрисую пером, гнида!
Вечером, когда бригада вернулась с лова, фартовые вылезли из палатки.
— В рамса! Иль в очко?! Кенты, налетай! — стукнул по ладони картами Угорь и сел к столу.
— Отвали! — вяло отозвался Филин.
— На интерес! — предложил, будто не слышал, фартовый. К нему подсели свои — из палатки.