Долго смеялись мужики над незадачливым ухажером. Говорили, что Дашка из него яичницу всмятку сделала, а потом пол в предбаннике фартовым мыла.
Так иль нет, только повторять такие вольности теперь не решались. И удивленно наблюдали:
— Уж не на участкового ли зуб точит? Что-то уж слишком зазналась баба…
— Участковый к ней раньше всех подкатывался, да она его еще тогда отшила. Теперь и вовсе он ей ни к чему.
— А на кого она зарится? Не может баба никого не хотеть. Такого не бывает. Не может Тихона до сих пор помнить. Кого- то держит на примете. Только кого? — пытались угадать условники. И каждый остановил выбор на самом себе. Входя в баню, шутили: — Дарья, спину потрешь? Даш, пошли попаримся, — и, получив березовым веником по задницам, смеялись незлобиво и вкатывались в предбанник.
Баба и в этот день спешила. Надо управиться к полудню. В выходной особо много посетителей будет. Нужно все успеть. Протопить хорошенько, чтоб всем пара хватило. Все отмыть, отчистить до блеска. Лавки и полки дожелта отскоблить. Мочалки и веники развесить для продажи. Зеркала протереть. Полотенца прогладить. И себя в порядок привести. Чтоб, глядя на нее, мужикам захотелось стать такими же свежими, чистыми.
Дарья едва свернула к бане, как приметила милицейскую машину, тихо въехавшую с дороги, ведущей из тайги.
«Куда это их в такую рань носило?» — подумала баба.
Тут же ее позвал Дегтярев:
— Зайди через пяток минут…
Указав на троих мужиков, ничего не объясняя, спросил:
— Кто-нибудь из них знаком?
Дашке будто в глаза грязью брызнули. Вспыхнула. И, побледнев, сказала зло:
— Со всеми, как и с тобой, спала!
Дегтярев закашлялся от неожиданности.
— Меня не ваша постель интересует. Я о другом. Посмотрите не торопясь. Может, узнаете, вспомните кого-нибудь, — предложил участковый.
Дарья поняла, что не хотел он ее обидеть. И, подойдя поближе, стала внимательно вглядываться в лица.
— Вот этого маленького, плюгавенького, точно не встречала никогда. Иначе б запомнила. Век таких заморышей не доводилось видеть. Это где ж его нашли? Видать, вовсе приморенный. Как шкелет. Бедненький, — пожалела баба.
Участковый хмыкнул, отвернувшись к окну, и спросил:
— А других?
Дарья подошла к длинному лохматому мужику. Глянула в лицо, отшатнулась. Вспомнила:
— Он! Эта падла у меня под окном шлялась! Этот козел! Я его по бельмам признала! Видать, Тихона он прикончил.
— Прижми хвост, с-сука!
Услышав злобное, баба взвилась:
— Ишь, сучье вымя! Он еще вякает, пропадлина холощеная. Тебе ль пасть гнилую разевать?
— Дарья! — осек участковый бабу. Та замолчала на полуслове. — Третьего видела?