— Зато хорошо разбираешься во многих других вещах, — с иронией в голосе заметил Николай. — Например, в психологии. Ты стала прямо-таки экспертом в этой области.
— У меня есть необходимая квалификация, да, но чтобы стать экспертом… на это нужны годы, если не вся жизнь. Я учусь каждый день. И самое важное — стараюсь в основном думать о том, как помочь человеку, попавшему в беду, справиться с переживаниями и сделать первый шаг к выходу из стрессовой ситуации. Мне кажется, я могу научить их тому, как бороться с негативными эмоциями.
— Твоя скромность достойна похвалы… Хотя не могу не отметить, что интерес со стороны СМИ к твоей персоне плохо вяжется с твоими словами. Не согласна?
Его насмешка не удивила Элли. Она даже ждала чего-то подобного, но все равно нервно напряглась.
— Мне этот интерес не нужен. Я его ничем не подогреваю. Более того: старалась избегать подобной известности. Так получилось. Обо мне, вернее, об одном моем пациенте, сделали программу на телевидении. Местный журналист ухватился за тему, потому что отец молодого человека, которому я помогла, был публичной фигурой.
Николай спокойно назвал имя политика, о котором она говорила, и Элли скривила губы. Разумеется, он подготовился к встрече с ней и собрал всю необходимую информацию.
— Я еще как-нибудь должен буду отблагодарить этого журналиста за возможность найти тебя. Рад, что ты его заинтересовала, — продолжил Николай, довольно улыбаясь. — Думаю, бутылка «Шато Лафит-Ротшильда» поможет нам отметить наш долгожданную встречу.
Прикинув в уме, сколько примерно может стоить бутылка такого вина, Элли предпочла промолчать.
— Не беспокойся о цене. Можешь так не напрягать свой очаровательный лобик, — усмехнулся Голицын. — Платить буду я, естественно. И цена меня не волнует, тем более, что я потратил куда больше денег на твои поиски. Мне есть что отпраздновать. В конце концов, все траты оказались ненапрасными. Скажи мне… почему Шотландия? Кого ты там знала? Мои информаторы не нашли никаких дальних родственников ни там, ни в других частях Великобритании!
Его слова заставили Элли снова вспомнить, как ей пришлось начать жизнь с нуля после аварии. Неужели Николай так и не понял за все эти годы, что она тоже пострадала в той аварии. Оставалось только согласиться с тем, что ее исчезновение усилило боль Голицына. Он не только не начал новую жизнь, забыв об аварии, как она надеялась, но, наоборот, его обиды и гнев стали лишь острее. От осознания силы накопившейся в нем ярости Элли даже онемела на некоторое время.
— Я не знаю, почему Шотландия, — смогла она выговорить наконец. — Одно из мест, где… никто нас не знал. Там мы могли начать все с чистого листа. Мой отец беспокоился обо мне. И именно поэтому решил, что меня лучше увезти куда-нибудь подальше.