— Что «но»? — не выдержал наемник, громко ставя свою кружку на стол. — Что?
— Но значение их понимаешь только после смерти… — Ринф помотал начавшей кружиться от хмеля гномьего эля головой. — Умирая, так или иначе сталкиваешься со своими богами. И Гюрза уже знает, с кем повстречается, знает, что они от нее потребуют. Поэтому хочет знать, что будет дальше.
Ринф полуприкрыл глаза и вдруг негромко, нараспев начал цитировать…
«Серебристая струпа, натянутая до звона, до крика, до болезненной ломоты в висках. Это пограничная тропа. Что мы знали о ней? Мы трое? Мы — Тень Огня по имени Хоори, Жизнь по имени Осаннэль и Смерть по имени Тоэнно… Да ничего мы не знали и не понимали. Был просто звук, обретший на мгновение плоть, на мгновение, равное всего лишь размазанному взгляду… Тихий-тихий, но такой резкий, ввинчивающийся в виски звук. И кажется, что уже невозможно его забыть, но лишь на миг отвернешься — и ничего. Серебристая струна, повисшая где-то между не-бытъ и нигде. Что-то, ставшее реальным. Мы смотрели и не видели, но слышали. Мы слушали, и тишина отзывалась кровавой болью, номы видели. Это невозможно описать. Это можно только знать.
Нас было трое. Осаннэль всегда была немного впереди, я видел лишь Ее спину, время от времени замечая точеный, тонкий, словно вылепленный из фарфора, профиль. Тоэнно была за спиной. Иногда мелькал Ее нервный абрис, проступали на взмах ресниц черты невероятного лица и — опять тишина и ничего. А я был между Ними. И так мы шли, шли, шли, шли… По серебряной струне между ничем и нигде, между никогда и…
Мы шли. Наверное, надеясь куда-то прийти, но Отец наш, Дракон Хаос, еще не придумал, куда бы мы могли прийти. Мы просто шли. И была боль. И была радость. И была кровь. И быт тень тени среди теней — я. Никто и нигде, распятый между вечностью и бесконечностью абрис на кресте безвременья. И этот выматывающий душу звукKAП-КАП… Боль. Боль. Это всего лишь память о боли. Ни о чем. О тишине и звуке, о плоти и пустоте.
А пока была лишь струна, была лишь тонкая нить звука е пустоте, наполненной жизнью. В Хаосе.
А еще был лязг бронзовой чешуи. Рядом. Вокруг. Во мне. В нас. Лязг, отдающийся болью, сладостной и невыносимой. Потому что этот лязг — то, куда мы идем. Еще не придуманное и не оформленное, но уже тут. Уже где-то поблизости. Я чувствовал это всем своим еще не живым существом. И Дракон Хаос смеялся над нами, над струной, над еще не созданным Миром. Но он имел право. А потом возникло видение, и этот невероятный, еще не созданный, но уже завершенный Мир вторгся в нас, заново сотворил и разрушил все, что мы из себя представляли.