— Штефка-глефка! — пропел Одди. — Штефка-а-а!
Стефания насупилась и промолчала. Одди был старше ее и постоянно издевался над малолеткой, если, разумеется, Медведь не слышал. Медведя в Саулле боялись, но уважали.
Одди было уже четырнадцать, и занятия его класса на ристалище совпадали по времени с занятиями младшего класса, где обучалась Стефания. Остальные не очень-то много внимания обращали на малявок, но Одди был иного мнения.
— Ты посмотри, как меч-то держишь, бакланиха! Ты беременная, поди? — Одди отбросил с глаз длинную светлую челку и сделал неожиданный выпад, больно ударив мечом по плечу девчонки. Она стиснула зубы, но не отвлеклась и продолжила выполнять простую серию «щелчок зубами». Терпения у Стефании, как правило, хватало очень надолго. Она никогда не позволяла себе драк с Оддн, но тот почему-то не отставал, не искал себе более интересный объект для дразнилок.
Тяжелый тренировочный меч тянул руку к земле, вес время норовя выскользнуть из пока еще не слишком сильных и ловких пальцев, но Стефания, с упорством, в общем-то достойным в ее случае и более лучшего применения, продолжала тренироваться. К сожалению, она не могла похвастать такой усидчивостью при освоении наук, требующих долгого чтения и зубрежки. На ристалише она могла хоть весь день торчать, а в аудиториях вертелась, мешала другим заниматься, и сама все время норовила найти предлог и избежать занятий.
В первом, младшем, классе, где обучалась Стефания, она была единственной девочкой, да еще и пришедшей позже всех. Она очень сильно отставала по общеобразовательной программе, хотя была старше всех остальных, но даже не делала попыток нагнать одноклассников, за что не раз получала жесткие выговоры от начальства школы и от самого Медведя. Пока се спасало от отчисления то, что она была протеже Анны Купы, хотя об этом не говорилось в открытую.
— Штефка, а почему тебя Медведь Огнянкой зовет? Тебе бы больше подошло «торнайтиха»…
— Откуда ты знаешь? — едва слышно поинтересовалась Стефания, вспомнив про то, как однажды что-то подобное, но беззлобное, обронил Медведь. Она развернулась к Одди, словно пружина, и вскинула меч на уровень головы. — Подслушивал, да? Тогда ты — всего лишь… — и она назвала его одним из волонтерских словечек, значения коего, впрочем, не слишком понимала.
Одди сначала побледнел, потом покраснел, но через несколько секунд справился с собой и снова ухмыльнулся.
— За такие слова тебя мать должна была отшлепать, — проговорил он, схватил Стефанию за пояс, ловко подтянул к себе и шлепнул увесистым мечом по месту ниже спины. Девчонка закусила губу и промолчала, но на глазах все равно выступили слезы.