— Простите, — сказала она Элси, обернувшись, и вышла на темную улицу, не замечая, как сильно похолодало.
Споткнувшись, она упала и больно ударила коленку, но возвращаться назад не захотела и, прихрамывая, побрела к освещенному луной парку.
Присев на скамейку, Лорен стала смотреть на тихую воду пруда. Отсюда были видны старые дома, которые всегда действовали на Лорен успокаивающе. Но сейчас, вспомнив о том, что в одном из них живут пресловутые Тэйлоры, она ощутила новый приступ раздражения. «Наверняка Глория уже увела Леланда к ним, — думала она. — Как посмела эта дрянь явиться к Кейтсам, оскорбить их и унизить меня? А Ли? Разве он мужчина, если позволяет ей так с собой обращаться? Нет, они друг друга стоят! Жестокие, бесчестные люди».
Вероятно, Лорен не заметила, что последнюю фразу она произнесла вслух, поэтому, когда голос из темноты спросил:
— Ты говоришь обо мне? — и рядом с ней на скамейку присел Леланд, она вздрогнула, а потом, собравшись с силами, ответила:
— Честно говоря — да. А теперь, будь добр, оставь меня в покое. Я ушла, потому что не желаю больше ни минуты находиться рядом с тобой.
— Это плохо, поскольку я не сдвинусь с этого места, пока мы с тобой не поговорим.
— Ладно. Я уйду сама, — ответила Лорен, с трудом поднимаясь со скамейки.
— Что с тобой? — испугался Леланд, силой усаживая ее назад.
Лорен попыталась ударить его по руке, но он, не обращая внимания, снял с нее туфлю и осторожно ощупал распухшую лодыжку.
— Как это тебя угораздило? — снова спросил он.
— Упала.
— Догадываюсь. Где?
— В палисаднике у Элси.
— Знаешь, детка, ты иногда ведешь себя невообразимо глупо. Значит, ты, хромая, пришла сюда, не догадываясь, что делаешь себе хуже?
— Ничего страшного, — огрызнулась Лорен. — Раз я сама пришла сюда, сама и уйду отсюда.
— Хорошо, посмотрим. Во всяком случае, сейчас тебе придется меня выслушать, — засовывая ее туфлю к себе в карман, заявил Леланд.
— Хочешь говорить — говори, а мне сказать нечего.
— Еще лучше. Некому будет меня перебивать. Мне-то есть что сказать.
Лорен вдруг поняла, что совсем не хочет слушать его. К чему ей оправдания, ложь?
Леланд снова собьет ее с толку, и все начнется сначала. Возможно, если она заставит его заговорить о Глории, ее утихшая злость вспыхнет с новой силой и тогда она будет менее беззащитной.
— Где Глория? — спросила она.
— А я думал, ты не хочешь разговаривать. Забудь о Глории. Ее для меня больше не существует.
— А ей ты об этом говорил? — Лорен зло расхохоталась.
— Да, говорил. И не раз. Но она крайне настырна, а ты вела себя так, что мне было только труднее. Она убедила себя, что я женюсь на ней, если у нас с тобой все кончится.