— Вы считаете, это любовь? — спросила Лаванда, опаляя Николаса изумрудными искрами глаз. Она затаила дыхание в ожидании признания, ради которого и затевалось все это переодевание.
— Не знаю, что это, моя прекрасная Лотос, но чувство, владеющее мной, столь удивительно и приятно, что мне хочется продлить его как можно дольше.
— Я всегда полагала, что в подобных случаях требуется взаимность, — медленно произнесла Лаванда, скрывая взгляд под пушистыми ресницами. — Я боюсь довериться вам.
Она отняла руки у Николаса и, чуть отвернувшись от него, указала на цветущее вблизи дерево.
— Взгляните, как прекрасна эта яблоня. Она завораживает своей красотой сейчас, в период цветения. Позже, когда ее ветви станут клониться к земле, отягощенные плодами, интерес к ней проснется у каждого, кто возжелает вкусить их, а затем… Затем листва осыплется, обнажив ветви, и некогда прекрасное дерево уже не будет радовать глаз прохожих. Я, точно эта яблоня в цвету, маню вас сейчас. Но что будет после, когда ваши чувства вновь станут подчиняться разуму?
Николас слушал ее, и нежность к стоящей перед ним женщине все больше и больше наполняла его сердце. Искренность японки рождала в нем желание близости. Ему хотелось защитить это хрупкое создание от любых напастей, которые могут подстерегать ее.
Он смотрел, как ветер играет с выбившейся из прически Песчаного Лотоса тонкой прядкой волос, темной змейкой вьющейся у виска. И не было для него ничего желаннее в эту минуту, чем прикоснуться к ней губами.
Лаванда чувствовала повисшее в воздухе напряжение, не в силах определить его природу, и все ее существо словно вытянулось в струнку и замерло в ожидании. Что может означать столь долгое молчание Николаса? Неужели она оказалась излишне недоверчивой и он, обнаружив в ней этот изъян, решил отступиться?
Опасаясь, что, если наступившая пауза не будет прервана собеседником, ей придется сделать это самой, Лаванда испытала настоящее облегчение, когда Николас заговорил:
— Понимаю, после рассказов мисс Лир обо мне вам сложно поверить в правдивость моих слов. Но я прошу вас, Песчаный Лотос, дайте мне возможность доказать всю их серьезность!
— Господин, вы забываете, что я гейша. Мне не пристало требовать от вас каких-либо доказательств. Если вам угодно, я готова пойти навстречу вашим желаниям. — Говоря это, Лаванда постаралась придать голосу наибольшее смирение, на которое только была способна.
— Неужели я всего лишь один из постоянно окружающих вас мужчин? Неужели вы не испытываете ко мне тех же чувств, которые я питаю к вам, Лотос? Значат ли ваши слова, что ни о какой взаимности между нами не может быть и речи?