— Да, в самом деле. После муниципального совета он нанес мне визит вежливости.
— Он очень любезен.
— А главное, весьма любопытен: ему хотелось знать, не вел ли мой предшественник дневник.
— Интересно.
— Кроме того, и я могу вам это сказать, так как речь идет не об исповеди, я получил некое признание… Похоже, что во время дегустации семнадцатого числа Анисе что-то обнаружил насчет вина сенатора.
— Фабра… И Шане.
— Шане тайком попросил сделать в одной лаборатории экспертизу вина из бутылок сенатора. Он ждет результата со дня на день.
— Вы хотите сказать, что вино Фабра может быть поддельным?
— Не исключено.
— Черт возьми, и опять я все узнаю последним! Вот вам, пожалуйста, и мотив! Однако связь с нападением на Турно не столь очевидна.
— Зато бывший унтер-офицер был уполномоченным по снятию проб. Тут у нас имеется связь.
— А знаете, из вас вышел бы хороший полицейский. Если когда-нибудь вы утратите веру, приходите ко мне, я найду вам работенку.
— Спасибо, считаю это комплиментом. А вы… что слышно у вас?
— Мы задержали англичанина, лорда Кинсли. Он водит нас за нос, а вечером семнадцатого Анисе погиб возле его двери. Я не верю в случайности.
— Похоже, внешние события оборачиваются против него.
— Мы оставим его у нас поразмыслить этой ночью, и думаю, что завтра он будет более разговорчив.
— А пока располагайтесь, Луиза осталась, чтобы обслуживать нас.
— А-а, эта милая мадам Рапо, что бы вы без нее делали?
— По вечерам я пересекал бы площадь и ходил бы вместе с вами ужинать в «Дубовую бочку». Впрочем, если вы, конечно, не станете стрелять в меня…
В обычное время Кюшу это не понравилось бы. Он обладал чувством юмора, однако не выносил, когда ставили под сомнение его компетентность. Но тут он рассмеялся от всего сердца. В конце концов, это ведь не коллега. Кюре все мог понять, он вас не осудит.
— Это верно, улицы сейчас небезопасны, со всеми этими полицейскими, которые стреляют в кого попало.
— Кстати, ваши анализы что-нибудь дали?
— Пока ничего, теперь я даже не уверен, что попал в него: Надя не обнаружила ни капли крови.
— Надо арестовать всех хромых… А ваш сенатор, он был разговорчив?
— Отчасти. Он рассказал мне о Марьетте и его исключении из содружества.
— А он состоял там?
— Да, но его выгнали. Судя по всему, он чуть больше, чем следует, любил кровь Христову.
— Тьерри, не богохульствуйте…
Верная своей привычке интересоваться чужими разговорами, старая женщина, подавая вермишелевый суп, не выдержав, вмешалась:
— О! Теперь и не такого еще наслушаешься…
Клеман налил себе немного дымящегося супа.