— Одну минуточку, я сейчас.
Через несколько минут он положил авторучку и поднял голову. Отец Клеман, викарий епископа, протянул ему свежий номер «Сюд-Уэст». Почтенный старец взял его, поправив очки:
— Анисе?
Судя по всему, монсеньор Леру был потрясен, увидев первую полосу газеты, где была помещена фотография кюре под броским заголовком: «Гнусное преступление в Сент-Эмильоне». Архиепископ молча перевернул страницу. Колонка «срочно в номер» сообщала о ночном убийстве.
Архиепископ углубился в чтение, забыв предложить отцу Клеману сесть. Время от времени он кивал головой:
— Это ужасно… Я знал его более сорока лет. Мы вместе учились в семинарии. В конце прошлого года мы праздновали его день рождения…
— Я прекрасно помню, монсеньор.
Архиепископ вспоминал чудесные минуты, которые ему довелось пережить вместе с Анисе за почти что полвека. Слезы застилали ему глаза, и он достал из кармана носовой платок. Прелат никогда не любил показывать свои чувства, но сейчас удар оказался слишком жестоким.
Уважая горе архиепископа, Клеман не сказал ни слова. После недолгого молчания семидесятилетний старец выпрямился в кресле. На смену взволнованным воспоминаниям пришла суровая действительность.
— Как такое могло случиться?
— Газета не сообщает подробностей, монсеньор.
— Он служил там уже более двадцати лет. И так любил свой приход, что отказывался от более завидных постов, которые я предлагал ему… И вот чем все кончилось…
Глядя на висящее на правой стене величественное распятие, старец осенил себя крестным знамением. Потрясенный страшной новостью, он чувствовал потребность побыть одному. Отец Клеман собрался уходить, когда архиепископ обратился к нему:
— Позвоните моему другу Пуаре, я хочу получить более точные сведения.
— Я займусь этим, монсеньор.
Прошло не меньше часа, прежде чем викарий вернулся в кабинет его преосвященства. Казалось, тот все еще не оправился от удара.
— Как вы просили, я позвонил прокурору Пуаре.
— Они арестовали виновного?
— Еще нет. Они пока не располагают достаточными сведениями и отправили на место следователя из Бордо… Некого Кюша.
— Я молился за душу нашего бедного друга. Я никак не пойму — кто может желать зла такому человеку, как он?
— Хотите, я возьму на себя организацию похорон? Вам будет не до того.
— В самом деле, это было бы хорошо.
Зазвонил телефон, прелат снял трубку:
— Алло… Нет, нет, никаких интервью!
Он резко положил трубку. Атмосфера стояла гнетущая.
Архиепископ уже пожалел о своем запальчивом тоне — в конце концов, журналист лишь выполнял возложенную на него работу…