— А я вам говорю, что с девочкой что-то случилось. Можете сколько угодно ухмыляться и пожимать плечами, я остаюсь при своем мнении, — закончила мадемуазель Рейх свою длинную речь и, бросив на Гюнтера вызывающий взгляд, начала так быстро вязать, точно хотела вознаградить себя за напрасно потерянное время.
— Не понимаю, почему вы так волнуетесь? — спокойно возразил Бернгард. — Люси просто стала благоразумнее… Ну и слава Богу!
— Благоразумнее? — презрительно повторила гувернантка. — Она несчастна, говорят вам. С тех пор как она вернулась из леса с заплаканными глазами, она совершенно изменилась. Что-то произошло, даю голову на отсечение, произошло что-то! Только не знаю, что именно! Раньше девочка без умолку болтала о всяком пустяке, теперь из нее и слова не выжмешь. На все мои вопросы она едва отвечает. Я никак не думала, что она может быть такой замкнутой.
Насмешливое выражение лица Гюнтера сменилось озабоченным.
— Не играет ли тут роли граф Ранек? — серьезно спросил он.
— Ну, вот еще! Люси нисколько не интересуется им! — ответила Рейх.
— А я, наоборот, нахожу, что тогда, на вечере, она обращала на него слишком много внимания. Мой строгий приказ забыть о существовании графа Ранека, по-видимому, мало повлиял на нее, по крайней мере весь следующий день у нее был такой вид точно она открыто заявляла, что поступит по-своему.
— Повторяю вам, Люси никогда даже не спрашивает о графе, никогда не встречается с ним, хотя граф все время околачивается около Добры со своим ружьем и ягдташем. К счастью, мы знаем, какая охота влечет его сюда, и принимаем свои меры Пусть граф молит Бога, чтобы не попасться мне на а, не то я его так отчитаю, что у него навсегда пропадет желание охотиться этих краях.
— А вы уверены, что после вечера у Бранкова Люси не встречалась с молодым графом?
— Господин Гюнтер, вы доверили мне свою сестру, и потому, я думаю, ваш вопрос излишен! — с чувством собственного достоинства ответила гувернантка. — С того дня как Люси без моего разрешения ушла одна в лес, я не отпускаю ее от себя ни на шаг и стерегу ее, как, как…
— Как Цербер! — закончил Бернгард.
— В высшей степени любезно с вашей стороны! — обиженно воскликнула мадемуазель, поднимаясь с места. — Следовательно, я играю роль Цербера при вашей сестре?
— Что ж тут обидного? Я думал сказать вам комплимент этим сравнением. Куда же вы уходите?
— Боюсь, что услышу еще подобные комплименты. Кроме того, Люси одна в саду, а я должна исполнять при ней свою обязанность Цербера.
— Но…
— До свидания!
— Франциска!
Гувернантка остановилась, но сердито отвернула лицо. Бернгард встал и подошел к ней.