До двенадцати было чуть меньше часа. Вадим обошел кинотеатр, осторожно выглянул из-за угла. Площадь перед кинотеатром, как обычно в это время дня, была пуста. Машин на этой стороне улицы не было, лишь впереди жарился на солнце какой-то серый «жигуленок». Видимо, водитель пошел что-нибудь купить в торговые ряды на другой стороне улицы, людные от покупателей и продавцов. И какой-то сухощавый, со смуглотой, средних лет мужчина в приличном костюме сидел чуть в стороне от площади, на парапете подземного перехода и листал толстую газету, время от времени рассеянно поглядывая по сторонам. Ждал, видно, кого-то.
Вадим нашел потаенное место во дворе за кинотеатром и тоже принялся ждать.
Без десяти двенадцать.
Еще пять минут.
Пора.
Вадим вышел на площадь. Она по-прежнему была пуста. По-прежнему на том же месте стоял серый «жигуленок». И тот, смугловатый, все так же сидел на парапете и поглядывал по сторонам, в основном — в сторону Москвы. Туда же смотрел и Вадим. Без двух минут двенадцать на перекрестке на красный свет остановилась «бээмвуха» с черным открытым верхом. За рулем был Родригес. Позади него виднелись светлые длинные волосы Сильвио.
Дали зеленый. Родригес миновал перекресток. Когда машина поравнялась с подземным переходом, смугловатый встал, сложил газету, похлопал ею по ладони и исчез в переходе. «Да это же их человек!» — понял Вадим. Следил за обстановкой и дал знак, что все чисто, засады нет.
Вадим подошел ближе к краю площади и остановился. «Бээмвуха» резко затормозила напротив него. Их разделяло не больше пятнадцати метров. Несколько мгновений Родригес и Сильвио смотрели на Вадима, а он смотрел на них. Руки обоих были опущены. Вот сейчас они поднимут их, и в них окажутся «Калашниковы» или «узи». Вот шевельнулся Сильвио. Вот Родригес чуть наклонился вперед.
Но вместо того чтобы поднять автомат, Сильвио вышел из машины и пошел вперед, а Родригес включил скорость и медленно поехал за ним. Поравнявшись с «жигуленком», Сильвио отпер дверь, сел в него и завел двигатель. «Жигуленок» резко взял с места, прибавил скорости и Родригес. Машины пересекли эстакаду и скрылись под мостом.
Вадим обессиленно опустился на край бетонной цветочной клумбы. От ударов крови болели виски. Минут пять он сидел, приходя в себя. И только тут волна радости опалила его. Есть. Получилось! Получилось! Теперь Марату конец!
«Да что же я торчу здесь, как на выставке?» — вдруг спохватился Вадим. Нужно было немедленно сваливать, пока не заметили его люди Марата. Не спеша, чтобы не привлекать внимания, он свернул за угол кинотеатра, вошел во двор, осторожно выглянул из щели в заборе: за ним никто не шел. Теперь нужно было возвращаться в Москву и ждать дальнейшего развития событий. Но неотвязная мысль не давала Вадиму покоя: очень уж ему хотелось знать, что теперь предпримут люди Аббаса. И Вадим решился: рискну.