«Стоп». Запись прервалась.
— Алик — это второй убийца? — спросил генеральный прокурор.
Меркулов подтвердил:
— Да. Мишурин.
Генеральный отмотал кассету назад.
«Пуск»:
«…Так ты выполняешь просьбы человека, который миллионы в тебя вложил, чтобы вывести тебя в люди! Одна твоя избирательная кампания обошлась мне в полмиллиарда!
— Ты несправедлив. Я тебе тоже оказываю услуги. Кто тебя предупредил об Алике?..»
Больше генеральный пленку не останавливал.
Запись закончилась. Генеральный прокурор вынул кассету из магнитофона и вернул ее Меркулову.
Помолчали. Потом генеральный спросил:
— Выходит, он его купил с потрохами?
— Выходит, так, — согласился Меркулов.
— В голове не укладывается. Депутат Государственной думы. Начальник РУОП… Кем он был до избрания в Госдуму?
— Заместителем начальника Московского областного управления МВД. В чине подполковника. После избрания дали полковника. А когда получил это назначение, присвоили генерала.
— Генерал милиции! Срань болотная… Да что же это за времена такие настали? А, Константин Дмитриевич?
Меркулов неопределенно пожал плечами:
— Как говорит Турецкий: мутные. Но он верит, что Россия еще станет великой страной, в которой будет править закон, и только закон.
— А вы в это верите? — спросил генеральный прокурор.
— Да, — ответил Меркулов и в свою очередь поинтересовался: — А вы?
— Да. Что же мне теперь делать?
— Полагаю, что ничего. Я вам доложил о ходе дела, вы приняли мой доклад к сведению. Я понимаю, мой доклад не принес вам чувства удовлетворения…
— Это еще мягко сказано, — заметил генеральный прокурор.
— И все же. Жаль, конечно, что мы не можем сообщить в прессе, что убийство профессора Осмоловского раскрыто. Но если мы сможем доказать, что Марат Рогожин — организатор этого убийства, а Грошев работал на Марата, — это произведет гораздо более сильное впечатление.
— А вы сможете это доказать?
— Над этим мы и работаем.
— Что ж, желаю успеха! Вы все-таки держите меня в курсе.
— Обязательно будем держать, — пообещал Меркулов.
Вернувшись в свой кабинет, Меркулов коротко пересказал содержание своего разговора с генеральным прокурором.
— Ну что, нормально, — проговорил Турецкий, когда Меркулов закончил. — Теперь руки у нас развязаны.
— А то они были у тебя связаны! — усмехнулся Меркулов. — Перейдем к делу…
Обсуждение не заняло много времени. Да, фактов было достаточно для того, чтобы уже в ближайшее время приступить к ликвидации банды. Но главная фигура, сам Марат, все еще оставалась вне досягаемости. Косвенных улик было множество, был и прямой повод для его ареста: отпечатки пальцев на пистолете Макарова, переданном Меркулову барменшей «Руси» Ириной Ивановной, полностью совпали с отпечатками, имевшимися в уголовном деле Рогожина. Убийство двух человек — обвинение на первый взгляд очень серьезное. Но свидетели в один голос твердили, что убитые были, скорее всего, бандитами, пытавшимися ограбить Марата, и он застрелил их, защищаясь. Опытные адвокаты — а в том, что это будут лучшие адвокаты Москвы, никто из присутствующих в кабинете Меркулова не сомневался — твердо будут придерживаться этой версии, и обвинению вряд ли удастся ее опровергнуть. Незаконное ношение оружия — даже это было далеко не бесспорным. Пистолет, из которого Марат стрелял, принадлежал его водителю и телохранителю Николаю (это было его настоящее имя), был приобретен законным путем, зарегистрирован в милиции, у Николая имелось официальное разрешение на хранение и ношение оружия. Правда, не совсем ясно было, как такое разрешение мог получить человек с двумя судимостями (а их у Николая было именно две: за соучастие в убийстве и за разбойное нападение на инкассатора, в общей сложности он отсидел в лагере восемь лет). Впрочем, что тут неясного, это тоже понимали все: сунули кому надо сколько надо — и все дела.